Читать онлайн Яна Павлова - Маркиза с хутора Нижние Шатуны

1. Глава 1

Надо подкинуть дров в печку, на ночь тепла не хватит. Вот ведь, научишься на старости лет всему, когда придет неожиданность в виде двух амбалов и одного утонченного юриста к вашему благоустроенному порогу. Как я оказалась в маленьком домике на краю леса, на хуторе из пяти домов? Да очень просто.

Жила себе такая вся из себя королевна, горе не мыкала, ни черта не делала, тяжелее кошелька ничего не поднимала, за мужем, как за каменной стеной. А муж возьми, да и свали в неизвестном направлении. Фирма обанкрочена, дом заложен, счет арестован, карточки заблокированы. Ничего не забыла? А-а-а, да, вот ещё - драгоценности отобрали амбалы, показав долговые расписки Берта, осталась мне только моя машина, которая в этот исторический момент была в ремонте. На сборы дали два часа и выставили за дверь, как выразился сверхвежливый юрист, " с тем, что сможете унести в руках". Я смогла унести два чемодана, большую сумку, перекинутую через плечо и внушительный баул.

Телефон не забрали и, просто само благородство, серьги, цепочку и кольца, которые были на мне, снять не заставили. Кошелек не проверили, а там, между прочим, кроме карточек и наличные были, целых пятьдесят тысяч.

И вот иду я по идеально асфальтированной дороге закрытого коттеджного поселка в самом начале сентября в норковой шубе поверх пальто, а что делать? В два чемодана много ли положишь? Не оставлять же упырям. На голове норковый берет, на ногах сапоги для завершения образа элитной сумасшедшей. Постучаться к соседям? Да ладно, кто откроет жене сбежавшего, обанкротившегося миллионера, которая тут вся такая с задранной головой ходила.

Вызвала такси, сняла шубу, пальто, осталась в кожаной куртке, а вы как думаете, одежда должна быть многослойной. Таксист крякал, качал головой, но кроме "Куда вас везти, дамочка?" ничего не сказал. Спасибо ему за это. Дамочка тридцати двух лет почесала лоб идеально сделанным гелевым ноготочком и выдала.

-А отвезите меня на хутор Нижние Шатуны.

Водитель икнул, заозирался вокруг, видимо в поисках дурдома, не нашел и включил навигатор. Пробормотал.

-Вот черт, и правда есть такой, сорок километров всего.

Пока ехала, размышляла. К родителям не поеду. Я с ними не общалась уже пятнадцать лет. Не люблю своих родителей. "О, как же так, родители - это святое, их надо любить, благодарить и так далее", - воскликнут сейчас осуждающе большинство людей. Я благодарна за то, что как пел Высоцкий "Спасибо вам святители, что плюнули, да дунули, что вдруг мои родители зачать меня задумали", но на этом всё.

Папа мой - высокий партийный начальник, перелицевался в 1991 году из красного в ярко-белый цвет, мама - пламенная коммунистка, возглавлявшая в горкоме отдел культуры, осуждавшая и запрещавшая всё и вся вокруг вдруг прозрела, полюбила западную культуру, рок и перфомансы. С детства я видела их ложь, лицемерие и во мне бурлил протест. Я слышала их разговоры, как они обсуждали только что ушедших "нужных" гостей и меня тошнило от их притворства. А когда в шестнадцать лет я забеременела и ушла из дома с Аликом отец сказал.

-Связалась с бандитом, опозорила нас! Вот бросит тебя твой Альберт, приползешь на коленях...

Не люблю ползать, особенно на коленях.

Алик, Берт... Мы оба ненавидели наши имена. Он - Альберт, я - Анжелика. Алик и Эн, Берт и Лика. Как могли назвать деревенского мальчишку Альбертом? "Мамаша сериалы сильно любила", - говорил он. Его родители пили, сильно, и он сбежал из дома, из глухой деревни, в пятнадцать лет.

Мы познакомились, когда мне было шестнадцать, а ему двадцать семь.

-Девушка, а что это вы так поздно одна ходите? Не страшно?

Я посмотрела на парня преградившего мне путь. Весь в фирме, в зеркальных очках, высокий, накачанный, мечта одним словом. Ну, и я тоже девочка "ничего себе" - желтые лосины, джинсовая юбка с белой оборочкой и надписью Lambada, на голове залакированный начес. А на дворе душный сентябрь 1994 года.

-С тренировки иду, по карате, - надувая пузырь из жвачки ответила я. - Так что могу проводить, если боишься по Москве вечерами ходить.

-Ха-ха-ха, - засмеялся он, запрокинув голову, - а поехали со мной, поужинаем в ресторане...

-Да пошел ты, - я попыталась его обойти, но парень перехвалил мою руку. - Пусти, у меня в сумке гантели, тресну по башке!

Потом, спустя много лет он всё не мог поверить, всё спрашивал: "Ты серьезно треснула бы меня гантелями?". "Треснула бы" - отвечала я, и это было чистой правдой. Я всегда говорила правду, не терпела лжи, мне её дома хватало.

Я тогда ушла, и не подозревала, что Берт за мной проследил и утром ждал меня возле подъезда с цветами...

2. Глава 2

-Да что б тебя мышь покусала, черное ты недоразумение. Кто разрешил сожрать мою колбасу? Я тебя спасла, отмыла, откормила, а ты мой бутерброд слопал, я для тебя не авторитет значит? А если веником?

На все мои пассажи кот ответил ленивым "мяу" и принялся намывать лапкой наглую черную морду.

-Тебе тембр моего голоса ничего не говорит? Ты кем себя возомнил, а?

Кот не проникся, посмотрел на меня с жалостью, а потом вдруг прыгнул на руки и заурчал.

-Это моя карма, как только слинял муж, завелся кот, - пробухтела я, поглаживая мягкую шёрстку.

Подложила дров в чугунную печку и засмотрелась на пламя. Этот дом был моим капризом. Я из старой развалюхи сделала пряничный домик. Зачем? Ну, капризная я была принцесска. Мы как-то возвращались от партнеров Берта по бизнесу, у них было поместье, настоящая дворянская усадьба, чуть ли не шестнадцатого века. Роскошный дом с кучей комнат, английский сад, аллея, прислуга. Помещики, одним словом. На самом видном месте - родословная. Вот только дорога подкачала, не было туда асфальта, проселочная грунтовка, да еще и через лес.

Берту необходимо было вернуться в Москву, и мы отправились домой, несмотря на темноту и туман, такой густой, что вытянутой руки было не видно. А потом полил ливень, Берт свернул не на ту дорогу и мы застряли. Впереди светились несколько огоньков, так мы оказались на этом хуторе. Постучались в самый крайний дом. Когда дверь открылась, я испугалась и аж вскрикнула. Старуха, стоявшая на пороге, была страшная, как Баба-Яга. Горбатая, с крючковатым носом, и черными, пронзительными глазами.

-Здравствуйте, не подскажите, есть в деревне трактор, а то мы тут застряли, - заговорил Берт.

-Заходите, - ответила старуха, - это не деревня, это хутор, пять домов всего. Нет тут трактора, ничего тут нет. До утра у меня останетесь, а как рассветет, в деревню тебя Филька проводит, пять километров всего, там трактор есть.

-Спасибо, - сказала я, беря за руку мужа, - а мы вам не помешаем?

-Чем вы можете мне помешать? - проскрипела старуха. - В сто лет уже ничего помешать не может.

-Вам сто лет? - удивилась я.

-Хорошо сохранилась, да? - засмеялась она. - Меня бабой Марфой зовут.

-Я Лика, а это мой муж Берт.

-Тьфу ты, что за имена, собачьи клички какие-то, - Берт при этих словах закашлялся. - Обувь снимайте, да куртки свои на вешалку повесьте. Я сейчас чай заварю.

Она скрылась за занавеской, разделяющей комнату, а мы переглянулись, разделись и уселись за стол. На полу лежали домотканые половики, деревянные лавки стояли по стенам по стенам, накрытые такими же половиками. А на стенах иконы и старые фотографии в рамках. Рукомойник в углу и деревянный старинный буфет. Пахло в доме травами, свечами и еще чем-то неуловимым, может стариной.

-Черт знает что, - муж вертел в руках телефон. - Что за проклятое место, связи нет.

-Берт, завтра с утра позвонишь, объяснишь ситуацию, не нервничай. Ты только представь, мы попали в логово Бабы-Яги, - таинственно прошептала я, направив на мужа раскрытые ладони и шевеля пальцами.

-Ничего так старушенция, небось царя ещё видела, - усмехнулся муж.

-Видела, милок, как не видеть, - баба Марфа выглянула из-за занавески. - А ну-ка милая, помоги мне.

Я встала и пошла к ней. На кухне была большая печка, над ней висели пучки трав, стояли какие-то баночки, горшочки.

-Бери чашки, мед, - скомандовала старуха, - вот что я тебе скажу, милая. Ты убиваться-то перестань. В том, что дитя ваше Господь забрал твоей вины нет, - я уставилась на нее, не понимая, откуда она может знать, а баба Марфа невозмутимо продолжала. - А то, что больше не беременеешь, так всему свое время.

-Но откуда вы знаете, мы же здесь никогда не были?

-Не могу я тебе ответить, знаю и все.

-Так будут у меня еще дети? - я схватила ей за руку.

-На всё воля Господа, - она перекрестилась. - Неси чай, да сушки возьми.

Баба Марфа положила нас на кровать, сказав, что сама всё равно спит на печке. И приснился мне ночью сон, я увидела себя в этом доме, с ребенком на руках. И я точно знала, что это мой малыш. И такое счастье я чувствовала, такую радость, что на утро я решила, что хочу купить этот дом. А когда мы увидели природу вокруг, я прошептала.

-Мы попали в другой мир? Не может быть в Подмосковье такой красоты.

Хутор стоял среди леса, огромные ели окружали его, шевеля мохнатыми лапами, впереди был обрыв и река внизу. Тонкая тропинка вела к мосткам, о которые плескалась чистая вода, и клочки тумана плыли вместе с рекой...

-Берт, - повернулась я к мужу, - давай у бабы Марфы дом купим. Мне так тут нравится.

-Ну, ты даешь! Да она может и не захочет продавать. Или наследников у нее куча.

-Нет у меня наследников, и дом я продам, - старуха бесшумно возникла у меня за спиной. - Тебе, милая, продам. Только договор такой, - баба Марфа поправила платок, - похороните меня по-людски, скоро уже мой срок земной закончится. Деньги я за дом возьму немалые и Фильке отдам. У него внук, и его учить надо. А уж как помру, так делай здесь Анжелика, что твоей душе угодно.

Филька оказался мужичком пятидесяти лет, шустрым, похожим на артиста Новикова в роли "купи-продай". Берт посмеялся над моей прихотью, но деньги обещал дать и слово своё сдержал. Баба Марфа отошла весной, на Пасху. Похороны я организовала "по-людски", с отпеванием в деревенской церкви, с поминками. Вот так я стала домовладелицей.

***

-Стойте! - несчастный таксист затормозил, вытер пот со лба, и устало спросил.

-Что ещё, дамочка?

-Там кот! - показывая вперед, сказала я. Мы уже свернули на проселочную дорогу, ведущую к лесу.

-И что? - мы останавливались уже пятый раз. Но каждый раз я извинялась. Продукты надо было купить, потом вспомнила, что зубную пасту забыла, а потом ещё туалетную бумагу, а потом решила бутылку вина купить.

-Так может он живой, надо посмотреть...

-Вот идите и посмотрите! - рявкнул таксист, что-то нервный мне водитель попался.

Я вышла из машины, и подошла к коту, который лежал посреди дороги. Животное повернула голову, и в глазах его было столько страдания, безысходности и печали, что сердце мое дрогнуло.

-Эй, котяра, из любого положения есть выход, - сказала я ему и подняла невесомое тельце, - сейчас поедем с тобой домой, Кузя.

Имя само собой легло на язык, а кот вздохнул и закрыл глаза.

И вот теперь, спустя три месяца, эта наглая, отожравшаяся морда тырит мою любимую колбасу.

-Здравствуйте, у вас дверь открыта, но я стучал. Ух, ты! А где змеиные головы, связки сушеных мышей, филин где? О, хоть кот черный есть...

-Кто ты, отрок? - прервала я список атрибутов злой волшебницы Гингемы.