– Фёдора Ивановича, – перебил я его.
– Во-во, Фёдора Ивановича, – и Фил стал очень серьёзным.
– Делайте, что хотите, – отец разжал пальцы. – Только живее давайте, одна нога тут – другая там!
Мы понеслись быстрее самого сильного ветра. Я видел, как на «Смелом» ходят люди, перетаскивают какие-то вещи с места на место и ругаются. Конечно, ни один из них не был похож на персонажей книг о пиратах, и конечно, я в это серьёзно не верил, но несерьёзно верил и даже очень.
– Маркус, ты справишься? – мы остановились у трапа баржи, и я достал его из кармана.
– Ещё бы, – мне показалось, что он ухмыльнулся, – пара пустяков! Корды – народ смелый и очень умный.
– Тогда держись! – и я взлетел вверх по трапу.
– Посторонние на борту! – услышал я крики, зацепился ногой за какое-то ведро и растянулся во весь рост.
Где-то за спиной был брат, стали сбегаться люди, я поднялся на колени и упёрся взглядом в чьи-то штаны.
– Вот те н-а-а-а, – услышал я знакомый голос, – три тысячи акул мне в глотку!
Это был Фёдор Иванович.
– Ну вот как-то так, – единственное, что я смог произнести.
– Разворачивайся, значит, – сказал он и поднял меня за шкирку.
Я болтался в воздухе, как нашкодивший котенок, и совершенно не знал, что делать.
– А вы, я так понимаю, знаменитый пират? – с берега крикнул Филипп.
Боцман опешил и выпустил моё пальто. Матросы замерли на своих местах.
Я поймал взгляд брата и увидел произнесённое лишь одними губами и потому почти неслышное «беги».
– Пират? – Фёдор Иванович посмотрел на свою команду.
Мне осталось только открыть ладонь, чтобы Маркус мог спрыгнуть и добежать до рубки.
– Вот же дети нынче пошли, – бросил один из матросов, – не теряйся, пацан, чего надо-то?
– Штурвал, дяденька!
– Иди давай, смотри, всё равно поднялся уже, – и он махнул рукой.
Я прошёл в капитанскую рубку. Разжал пальцы и выпустил Маркуса.
– Дай пять что ли? – поднял он крошечную руку. – Спасибо тебе, дальше я уж сам как-нибудь.
– Корды – народ гордый? – улыбнулся я ему.
Верёвочный человечек кивнул.
– Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – услышал я с улицы. – Сколько тебе ещё?
– Это Фил, – сказал я Маркусу. – Мне пора. Приветы там своим передавай что ли. И не лезь никуда, хорошо?
Маркус сел на штурвал, растянул рот в улыбке и помахал мне вслед. «Три тысячи акул мне в глотку!» – услышал я за спиной и захихикал.
– Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – надрывался брат. – Шевелись!
Я выбежал на улицу и на мгновение пересёкся взглядом с Фёдором Ивановичем, который в ту же секунду, как я сошёл с корабля, убрал трап.
– Шляются тут, значит! – крикнул он мне вдогонку. – А потом посуда пропадает!
Посуда? Я сунул руку в карман.
– Чашка! Чашечка! Чаша! Маркус! – рванул я обратно, но брат ухватил меня за воротник.
Где-то внутри, в районе желудка, всё сжалось в комок.
Я посмотрел на Фила и понял, что никуда он меня не пустит. Нас ждал отец, и надо было возвращаться домой.
– Всё хорошо? – Филипп посмотрел мне в глаза.
– Если бы, – сжал я губы.
– Идём? – отпустил он воротник.
– Да, – передёрнул я плечами и посмотрел вслед уходящему кораблю. – Папа ждёт.
