– Твоё желание, Эла, было услышано. Но то, что велели передать, тебе может не понравиться, – предупредила Изель, на лице которой в этот момент ничего, кроме сожаления, не было.
– Говори! – властно потребовала Элоиза.
– Обет может принять и исполнить только одна креатура Владычицы…
– Не томи! Говори, кто это?!
– Чёрный Некромант дал согласие.
Первое, что последовало – мороз прошёлся по коже госпожи Делоне. И даже сомнения появились. Но всё-таки она допустила укоренившуюся мысль, спросила, что требует самый непредсказуемый Матушкин Основатель.
– Я не знаю, Эла, – Изель покачала головой. – Но ты должна помнить: наше будущее неотвратимо и находится только в руках нашей Матушки. Ей одно ведомо, пойдёт ли на пользу исполнение того или иного желания.
– Но ведь ответ дан, значит, Владычица знает? – возразила Элоиза и подумала, что, возможно, основательница Люмерии не хочет сама связываться с сомнительными обетами, поэтому прислала одного из своих Старших, наделённых сверхсилой, пусть и с подмоченной репутацией.
– Мне то не ведомо, – ведунья сотворила руками охраняющий знак. – У тебя есть время подумать, Эла. И ещё. Единственное, что мне разрешено тебе сказать от имени Чёрного: «Этим обетом ты только поможешь той, которая станет твоему сыну супругой».
Госпожа Делоне рассмеялась:
– Материнское влияние поможет выбрать лучшую, а значит мой сын будет счастлив с ней, а я – за них.
Присутствуй при этом разговоре, сир Марсий точно сказал бы:
– А что, если к тебе в доверие вотрётся та, которая не станет лучшей кандидатурой?
Но его рядом не было, и Элоиза не предусмотрела коварный вариант.
Прошла неделя, данная ведуньей, но госпожа Делоне всё же отправила Вернера к Изель. В привезённом свёртке от ведуньи находилась толстая чёрная свеча, которую надлежало зажечь в нежилом помещении. Сир Марсий в этот день отбыл в Люмос по делам, Арман с Вернером находились у де Трасси в гостях, и Элоиза спокойно спустилась в семейный склеп.
Дым от свечи недолго стелился – перед госпожой Элоизой возникла смутная тень.
– Всё-таки решилась, глупая мамашенька? – насмешливо спросил глухой многоголосый бас.
Разумеется, она испугалась, но вспомнила о сыне, и сразу почувствовала уверенность:
– Да. Что попросишь взамен за услугу?
– Вон то простенькое колечко, что у тебя на безымянном пальце, – тень покачивалась, не двигаясь с места.
Цена была неожиданной, Элоиза до этого дня успела перебрать все её возможные варианты и морально подготовиться к любому из них. Но от такого условия госпожа Делоне растерялась:
– Это подарок моего отца и моё обручальное кольцо. Почему оно?
Некромант хмыкнул:
– Глупая женщина, ты не знаешь цены обету, который просишь дать. Не знаешь цены подарку отца и не посоветовалась с мужем. Зачем тебе этот предмет, напоминающий о том, что для тебя не имеет значение? Скажешь супругу, что потеряла, делов-то…
Предчувствуя подвох, Элоиза раздумывала некоторое время. Некромант успел соткать из тьмы кресло, уселся в него и терпеливо ждал, поигрывая пальцами, сложенными домиком, как это любил делать Марсий. Свеча уменьшилась наполовину.
– Кто выступает гарантом сделки? – дрожащим голосом, наконец, спросила Элоиза.
– Матушка разрешила, – Некромант разглядывал свои ногти чересчур внимательно.
– Я … не верю… – пролепетала Элоиза. Слишком незначительной показалась ей цена.
Кольцо Белого Речника было почитаемым артефактом в семье, но никогда себя не проявляло и виделось простым символом предков. Между прочим, славу которых она хотела приумножить. И разве не это сделал бы каждый из предков, если бы знал, в какой опасности находится его ребёнок?
