Константин за недалекую дорогу от сарая до дома старосты три раза отдыхал и десяток раз падал. Тело, будто чужое. Ноги заплетались, несильный ветерок сдувал на обочину, перешагнуть валяющуюся ветку – уже половина подвига.
В широком дворе явно чересчур зажиточного пейзана непреодолимой преградой стала лестница в четыре ступеньки, ведущая на крыльцо. Трое бородачей, видно, хотели помочь, а то и понести несчастного, но рыцарская честь не позволила Полбу принять помощь грязных пейзан. Хотя… Не таких уж и грязных. Почище большинства ноблесов будут, с удивлением и внезапной досадой отметил про себя барон. Но тут же поправился, телесно они может и чище, но ведь главное – чистота духовная, внутренняя. И тут с рыцарем-крестоносцем, воином Господним, не им тягаться. Даже и сравнивать смешно. За такое сравнение и по лбу можно. Даже нужно. Но не себе же…
Эх, найти бы местного барона да преломить копье… Только, вот незадача, копья нет, доспехов нет, коня нет… Правильной координации движений и той нет. Вот и стоял Константин, переминался с ноги на ногу, цеплялся за перильца, а даже на первую ступеньку залезть не мог. От ярости и гнева на самого себя Полбу начало трясти. Крупную, бившую тело барона дрожь любой, не знавший бесстрашного рыцаря, легко мог принять за проявление панического ужаса.
Но Полбу – очень настойчивый рыцарь, привыкший превозмогать. И когда на крыльцо вышли трое приведших его мужичков, а за ними еще трое незнакомцев, Константин на карачках уже долез до третьей ступени. Белая полосочка почти полностью опустела, в голове рыцаря шумело, перед глазами все плыло. Но он не был намерен останавливаться на достигнутом. «Вот перелезу четвертую ступень, там уже и умру», – пообещал себе барон. – Не раньше».
– О, когда ты говорил, что волосат он изрядно, я по-другому это представлял, – прогудело сверху.
Константин поднял голову.
Тот самый седобородый, который, как догадался умный рыцарь, командует местными пейзанами. Второй – явно человек благородный, сразу понятно по одежде, выражению лица и горделивой позе. И самое главное – священник. Черная ряса, на груди огромное распятье. Золотое. Видно, тот самый епископ. Пригляделся к распятью. Застонал. Еретический епископ. Отступнический. Греческий. Из тех, что Папу не чтят, на картинки молятся и убивать во славу Христову не велят. Ну что за невезение?
Над головой священника сияет огромный желтый нимб. А над нимбом полуметровый столб. Палка с точкой.
Ладно, пусть будет хоть еретический, Константину с ним детей не крестить… Может подскажет, как ближайший костел найти. Но сейчас… главное… последняя… ступень… Не из тех… людей… сэр рыцарь Серебряной Шпоры… что… сдаются… на полпути… есть. Есть. ЕСТЬ!
В глазах резко потемнело, рука непроизвольно дернулась и кончиком пальца задела рясу священника. В ушах раздался торжественный гул фанфар, сквозь темноту в глазах побежали буковки, пролетели миллионы искр, соткавшиеся в ненавистно-арабскую цифру «2».
Слабость ушла мгновенно. В голове прояснилось. И Полбу даже смог встать. Как этот епископ такое сделал? Еретик, а лечит даже случайным прикосновением… Не может быть!
Константин много раз слышал о чудодейственных и целительных свойствах молитв вообще и священников в частности. Но увидеть, а тем более ощутить на себе довелось впервые.
Тут до рыцаря дошло. Сам епископ – ни при чём. Вернее – он всего лишь проводник Его воли!
