Большие вогнутые лица нависли сверху. На лицах угадывалось опрокинутое любопытство.
Было без десяти одиннадцать.
– Очень неплохо, Костя, очень неплохо, – сказал Николай Степанович. – Однако нам пора.
Ещё раз скользнув взглядом по застывшим на четвереньках бандитам, все направились к лифту.
Лифт был битком набит голыми немцами. Они радостно высыпали из кабинки и тяжёлой першероньей рысцой устремились по направлению к пляжу, приплясывая на успевшей разогреться плитке дорожек. Более этически продвинутые шли по траве.
Вероятно, проснулось наконец и решило предъявить себя миру тайное общество адамитов.
– Я предлагаю… – начал было Николай Степанович, входя вслед за Аннушкой в лифт – и тут грохотнуло в первый раз.
Было без пяти одиннадцать.
Жизнь параноика опасна и одинока, потому что, если его на самом деле преследуют, он может рассчитывать только на себя.
Д. Х. Шварц «По следу орла»
– Что это было? – пробормотал Шпак, с кряхтением распрямляясь. – Рванули опять кого, что ли?
– Ложись, дура, – сказал Шандыба. – Стеклом посечёт.
– Да не…
Шандыба дёрнул его за ногу. Друзья сели на пол плечо к плечу, готовые при малейшей опасности нырнуть под стол. Стол, надо сказать, не самая худшая из защит при всякого рода взрывах и прочих землетрясениях…
– А до этого…
– Не знаю, братан. И… давай-ка делать ноги. Конгресс тайных обществ, ага. Колдуны какие-то, не дай Господь. Ну их к бесам. На колдунов не подписывались.
– А таджик?
– Ну что таджик? Поздно. Схарчили парня, ясен пень, некроманты херовы. Ты же видел, как его уводили…
Новый порыв ветра, не в пример сильнее предыдущего, тугим комом врезался в фасад здания. Брызнули первые стёкла. Громко заорали сигнализацией машины на стоянке. И тут же стало почти темно: массивная чёрная туча смяла солнце и покатилась дальше…
Громыхнул гром.
– Ураган, – удивлённо сказал Шандыба. – Как тогда, в Майами.
– Тогда-то за сутки предупредили, – сказал Шпак.
– Может, мы прослушали, – сказал Шандыба. – А может…
Шарахнуло так, что распёрло уши – словно после разрыва гранаты. И с оттяжкой, медленно, чинно – посыпалась стеклянная стена, отделяющая зал ресторана от прогулочной дорожки, за которой начинался пляж и дальше – море.
На пляже закипала паника.
Потемнело и похолодало буквально за считанные секунды. Едва Пятый Рим и примкнувший к ним Толик, прикрываясь руками от секущего ветра, загрузились в лифт, едва закрылась дверь и прозрачная банка с людьми начала своё медленное движение вверх, крупными и в первые секунды единичными каплями ударил дождь. Капли были размером со стакан: они разбивались о землю с тяжёлым затяжным плеском. Потом вода обрушилась водопадом.
И это был не простой водопад. Наверное, так выглядит нижний бьеф Ниагары или Виктории – водяная лавина сверху, водяной вулкан снизу, всё в густом свирепом мечущемся тумане, и слышен только сокрушительный рёв…
В лифте загорелись лампы: наверное, на внезапную темноту сработал фотоэлемент. Сразу стало плохо видно, что делается по ту сторону стекла. Но так продолжалось недолго: чуть миновав четвёртый этаж (заказан был пятый), лампы погасли, а лифт мёртво встал.
Костя стукнул основанием ладони по клавише с цифрой «4» – вероятно, в надежде, что в проводах осталось ещё немного электричества и на несколько-то сантиметров пути вниз – не вверх же даже, а вниз! – его хватит. Но электричества не осталось – наверное, оно всё ушло в небо.
