Последняя ступень. Или первая. Зависит от того, куда направляешься. А я шёл вниз.
Наутро родной дом казался обычным жилищем, с годами он потерял весь свой уют и чистоту. Теперь это не более, чем четыре стены и дырявая крыша поверх. Больше меня не навещали воспоминания и тоска о детстве. Я не собирался больше тут оставаться, но и не знал, куда двигаться дальше. Это тупик.
Присел на крыльцо, закурил. Капало с крыши. Кругом таял снег. На улице под солнцем было куда теплее, чем внутри. Даже немного отпустило. Но сигарета не пошла, её привкус стал противен, а дым – тяжёлым и непроходимым к лёгким, что вполне нормально во время высокой температуры. Пришлось выкинуть окурок в лужу и немного прокашляться.
Откуда-то выбежал вчерашний пёс без ошейника, завилял хвостом и попрыгал ко мне. Я его узнал по пигментным пятнам на шее и лапах. Что это за порода – без понятия, но пёсик был не старше года и, похоже, голодным.
– У меня для тебя ничего нет, братишка, извини, – погладив прибежавшего пса, я с трудом встал и поковылял на второй этаж, чтобы забрать телефон и найти ключи от машины, но тот уверенно потопал со мной в дом. – Как тебя зовут, грязнуля? А, Ронни?
Но он резко остановился и начал что-то вынюхивать. «Скорее всего, учуял котов или кротов, от которых повсюду видны ходы в снегу», – подумал я и погладил на прощание Рона, что как заведённый рванул с воинственным лаем к дороге.
Я ощущал себя дряхлым стариком, которому тяжко было подняться по грёбанной лестнице. Пока переставлял ноющие ноги, выматерился про себя так, как не матерился раньше никогда. Ещё и спину прихватило.
Раздался странный звонкий сигнал. Затем второй, третий и по порядку. До этого дня за год мне ни разу не звонили на телефон, потому и не определил сразу, что это был за звук. Я удивился, торопливо дойдя до комнаты и приняв неожиданный входящий звонок.
До жути знакомый голос:
– Беги.
В этот момент я посмотрел в окно, невольно опуская руку с телефоном от понимания того, что за мной прибыли. Чёрный внедорожник протаранил забор, подняв за собой клубы снега и воду из луж. За ним заехал второй. Оттуда вылезли вооружённые до зубов бойцы в балаклавах. Один из них вскинул гранатомёт.
Жалкие секунды на то, чтобы успеть схватить с пола револьвер и побежать к дальнему окну. Стрельнул в стекло и с разбегу прыгнул, зажмурив глаза и прикрыв голову руками. Как будто видел, как снаряд летел, пока я падал в снег.
Время, к сожалению, не остановить и не повернуть вспять..
Весь первый этаж снесло взрывом. И двухэтажная деревянная коробка сложилась за миг, как карточный домик.
Руки пронзила острейшая боль. Я приподнял голову, которая разрывалась от лютого давления. Снег подо мной окрасился красным. Из свитера торчали сантиметровые осколки.
***
– Свинье смерть свиньи, – Тони сплюнул на пол и, спрятав свой фирменный Walther в кобуру на поясе, снял тактические кожаные перчатки, в которых уже знатно сопрели ладони. Пританцовывая и напевая себе под нос неразборчивые отрывки песен, он двинул на кухню, где в жутком бардаке вырыл почти полную бутылку спиртного и сразу же смаковал бодягу прямо с горла. – Вот я то думал, мой батя был уродом.. А нет, оказывается, бывает и хуже. Ты сдал собственного сына, Грин. И ради чего? Ради санных денег! Такая твоя участь, ублюдок. Заслужил.
Райдер переступил посиневшее тело с кровавыми дырами повсюду, возле которого валялось двуствольное ружьё, и неторопливо вышел на улицу подальше от дикой трупной вони, вышедшей мочи и фекалий. В двери виднелись следы картежи, что должны были оказаться пару минут назад в нём.
