– Пьер, сын мой. – Она напряженно поджала свои губы, – Твоя сестра не на шутку увлечена нашим частым гостем.
– Я не думаю, мама, что сеньор Ги просто пришелся по сердцу нашей Жанне, – ответил сын, не до конца понимая намек матери.
– Пьер, господи, ты вроде сам отец, а не понимаешь меня и мои намеки. – Эрменгарда де Вуазен, а так звали его матушку, сердито нахмурила брови и топнула ногой. – Твоя сестрица влюбилась в него… – она сделала паузу, и потом добавила: – как кошка.
Рыцарь хохотнул, чем ее сильнее рассердил матушку.
– И ничего тут смешного вовсе нету. Нам надо думать, как организовать сватовство твоего товарища. Насколько я понимаю, он, хотя и не вот уж какого знатного и древнего рода, но обеспечен и… – она придала своему лицу многозначительное выражение, – сам его величество король привечает его, так что, или ты с ним поговоришь по-свойски, или… – она уперлась руками в бока, – мне придется самой строго спросить с него.
Пьер удивленно поднял брови:
– Вам, матушка? Строго спросить с него? Но, что? И о чем вы желаете спросить, ежели он ни в чем не согрешил… да и не виноват вовсе. Жанна у нас девушка увлекающаяся, романтичная и мечтательная…
Эрменгарда вздохнула и сказала:
– Я так и поняла. В нашей семье все всегда самое ответственное приходится делать самой. От вас проку мало…
Ги же, как назло, несколько дней не появлялся у них в гостях. Этим основательно взволновал и, откровенно говоря, перепугал не на шутку матушку Эрменгарду, которая решила, что ее сын проболтался рыцарю и тот попросту ретировался от греха подальше, и саму Жанну, которая уже невесть что себе навыдумывала, не находя себе места и скучая по де Леви.
И вот, по прошествии пяти дней к ряду, после дневной службы, которая проходила на виду большого собора в Бурже на огромной поляне, Ги де Леви, ни о чем себе не подозревая, снова заглянул в гости к своему приятелю Пьеру, но, вместо него буквально натолкнулся на мадам Эрменгарду.
– Желаю вам здоровья, уважаемая сеньора. – Приветливо улыбнулся и поклонился рыцарь. – Вот, если вы не возражаете, я хотел бы пригласить вашего сына на небольшую охоту. Так… сущая безделица… лишь бы время убить в этом нудном и медленном походе.
– Вам бы только развлекаться… – с показным недовольством ответила сеньора. – Но, мессир де Леви, я бы желала серьезно с вами побеседовать по одному весь неотложному и крайне деликатному и щепетильному делу.
Ги, вообще ничего не подозревая в столь витиеватом слоге сеньоры, приветливо улыбнулся.
– Я ваш покорный слуга и располагайте мною по своему усмотрению, мадам.
Эрменгарда жестом предложила ему присесть в тени походной палатки, в которой она размещалась.
– Речь идет о весьма и весьма деликатном вопросе и я, – она слегка наклонила голову, – прошу вас, прежде всего, выслушать меня предельно серьезно, ибо… – она сделала небольшую паузу, подбирая слова для продолжения. – Ибо на кону стоит честь одной знатной сеньоры и вопросы настолько неотложны, что именно это и вынудило меня, отринув этикет, напрямую обратиться к вам, маршал де Ла Фо, а не к его высочеству герцогу Эду.
– Воровство или какая иная ересь, прости меня Господи? – спросил ее рыцарь.
– Гораздо хуже… гораздо. Потеря чести… – она многозначительно повела бровями, стараясь придать своему лицу максимально возможную значимость и загадочность.
– Если кто-то из моих воинов часом набедокурил с кем-то из женщин вашей челяди, я строго спрошу с него и примерно накажу, а пострадавшую обеспечу хорошим содержанием, или… – он хлопнул рукой по своему колену, – заставлю жениться разбойника!
