– Первая машина «Скорой» уехала до прибытия второй машины? – уточнила Маша, записывая его показания.
– Да. Они почти сразу уехали. Мужчина был сильно ранен, видимо.
– Как выглядели санитары?
– Как санитары, – подумав, ответил водитель маршрутки. – Белые халаты, белые шапочки, белые штаны, бахилы на обуви. Перчатки на руках, маски на лицах. Так же почти, как и медперсонал со второй машины. На тех только бахил не было. А так все точь-в-точь.
– Так, понятно… – Маша прочитала записанные показания. – Остается невыясненной судьба еще одного пассажира. Куда он подевался, вы не знаете?
– Даже не знаю, кто это. Там такая суматоха была! И я в шоке! Машина моя сильно пострадала. Тут еще люди… Полиция… Конечно, у меня будут страховые выплаты, все компенсируется, но… Сразу было очень страшно. У меня лица перед глазами мелькали, как кадры в кино.
Маша задала ему еще несколько вопросов, но ответов не получила. Водитель растерянно смотрел и разводил руками. Что-то или кого-то не заметил. Потом отвечал на вопросы полиции, вообще ни до чего было.
– Номера машины «Скорой», на которой увезли сильно раненного мужчину, не запомнили?
– Нет, конечно. Но… Но, думаю, смогу вам помочь. Регистратор у меня и спереди и сзади на маршрутке установлен. Так вот я подстраховался. И если записи сохранились, номера я вам точно скажу. Машина от автомойки за нами ехала. Видимо, вызовов не было. Они и не спешили.
Проводив водителя маршрутки на выход, Маша тут же снова позвонила диспетчеру службы спасения. Конечно же, попала на другую девушку. И объясняла суть вопроса минуты четыре.
– Только не кладите трубку, девушка! – взмолилась Маша, когда диспетчер обещала ей перезвонить. – Мне важно получить информацию именно сейчас! Ну не ехать же мне к вам через весь город!
Хотя она понятия не имела, где располагается диспетчерский центр службы спасения, ей казалось, что это где-то очень далеко, почти недосягаемое место.
– Хорошо, оставайтесь на линии, – ровным голосом ответила девушка, и в трубке заиграла музыка.
Маша выслушала три повтора записанной мелодии, когда тот же голос спросил:
– Мария, вы здесь?
– Так точно, – машинально ответила она.
– На указанную вами дату и адрес был зафиксирован только один выезд машины «Скорой помощи», – объяснила девушка-диспетчер.
Да знает она, знает! Вторая машина, или, скорее, первая, ехала за маршруткой. И просто оказалась в нужном месте в нужное время. И оказала помощь, как и положено, при наступлении экстренного случая.
– И мне просто надо знать, куда эта машина отвезла пострадавшего.
– Мария, я вас поняла с первого раза. Повторяю: не было второй машины, которая бы на данную дату доставила пострадавшего с аварии по данному адресу.
– Как не было?!
– Ни в одной из больниц Москвы и области не был зафиксирован случай поступления пострадавшего с этой аварии. С этой аварии поступило четверо пострадавших в больницу на бульваре Цветочный. На этом все. Спасибо за ожидание.
Другими словами, санитары на машине «Скорой помощи» отвезли раненого мужчину в неизвестном направлении? Или по халатности не обозначили место, где пострадавший получил травмы?
– Или эти санитары были ряжеными, – меланхолично отреагировал Денис Игнатов, когда Маша рассказала ему все.
– Что ты имеешь в виду? – строго глянула она на капитана, медленно жующего пирожки.
Оказывается, он их не выбросил. И не съел. Он приберег их для нее, в своем столе спрятал. Но она снова отказалась. И, тяжело вздохнув, Денис приступил к их уничтожению.
