– Нет, не это. Не волнуйся, я помню, как нам выбраться из танчика. Я забыла совсем о другом.
Билли вдруг обнаружил, что больше не сидит внутри муравья, а стоит возле калитки дома миссис Картер. Марсиана бесследно исчезла. Ничего, не понимая, Билли поплелся домой.
Муравей, который не по своей воле только что побывал в роли танчика, принялся мириться со своим бывшим врагом. Черный жук тоже больше не обращал внимания на взбесившегося муравья, и в саду миссис Картер снова воцарилась идиллия.
4
На Плутоне было темно и холодно. Но Марсиана прекрасно видела в темноте, а холода совсем не чувствовала. Она стояла на холмистой равнине из черного камня и внимательно смотрела по сторонам. Плутон ей понравился. Даже очень понравился. Можно сказать, Марсиана влюбилась в эту планету с первого взгляда.
– Здорово, – довольно прищурившись и улыбнувшись, сказала она, – Мне здесь нравится. Мне здесь хорошо, даже очень хорошо. Почти как в реакторе.
Марсиана постояла еще немного и уверенно пошла прямо. Она знала, куда ей нужно идти, хотя на Плутоне до этого еще не была. Марсиана шла уверенно, и настроение ее все больше поднималось.
– Мама, Дженни, – сказала она, – Я знаю, ты была здесь. Папа Максим тоже здесь был. Вместе с тобой, – Марсиана весело помахала рукой звездам над головой, радостно улыбнулась и пошла быстрее.
Минут через десять Марсиана достигла старого, заброшенного космического корабля. Сколько времени он здесь пролежал, она точно не знала, но, наверное, много. Она обошла корабль со всех сторон, постучала в нескольких местах по корпусу, –затем открыла люк и вошла внутрь.
Корабль был большим. Метров двести в диаметре, и внутри него было много помещений. Марсиана уверенно пробиралась необычными коридорами, заставленными необычными предметами. Если бы она захотела, она бы быстро узнала их назначение, но сейчас ее интересовало совсем другое.
– Здесь, – сказала Марсиана, остановившись возле темной стены. Она провела ладонью по стене, и словно прислушиваясь, прижалась к ней на миг щекой, – Да, да, именно здесь, – прошептала она, и в его голосе послышалось волнение, – Ну, я пошла, – решительно сказала она, и стена рассыпалась, словно ее и не было.
