В его Реестр Людочка была включена под номером два. Вместе с координатами, телефоном и множеством других параметров там значилось: «молчит как рыба».
С тех пор она успела несколько раз выйти замуж и, соответственно, развестись. Не теряя, однако, связи с доктором.
Иногда он звонил ей, иногда – она. Она – когда возникало желание послушать его кабаний рык, он – когда уставал от вскриков супруги.
* * *
Состояние своих пациентов Арсений чувствовал «подкоркой»: волнуется ли человек, достаточно ли он расслаблен, стесняется ли чего-то. В зависимости от этого строилась вся схема лечения. Чем более расслаблен был пациент, тем быстрее и качественней Варенец достигал результата.
Облегчить состояние человека за те несколько минут, что отводилось на одного больного, считалось высочайшим мастерством. У каждого «мануальщика» были свои секреты. Иначе никакого улучшения больной не почувствует, затаит обиду на врача, а может, и на медицину в целом.
Доходило до курьёзов. К примеру, зажатая в комок женщина жаловалась на колющие боли в сердце, расслабиться у неё никак не получалось. Варенцу ничего не оставалось другого, как положить бедняжку животом на кушетку, схватить за ягодицу и заговорщицки шепнуть на ухо: «Сколько раз мужу-то изменяла, матушка?» После этого обычно следовал вскрик, мощный вздох и непродолжительный шоковый «релакс», в течение которого доктору удавалось восстановить нарушенные пропорции мышечного тонуса.
Разумеется, данный способ срабатывал не всегда…
Закрывая кабинет на обеденный перерыв, Арсений вспомнил, что жена могла позвонить из Питера не на мобильный, а на домашний. Она в курсе, что муж на работе, но мало ли… Чисто рефлекторно Вика способна схватить трубку, и тогда не избежать конфуза. Впрочем, после ночной «корриды» она в состоянии это сделать и не рефлекторно, а сознательно, из желания напакостить… Следовало быть готовым ко всему.
Разговаривать с Викой по таким пустякам не хотелось, но и пускать ситуацию на самотёк получалось как-то не по-мужски. Самым верным выходом казался следующий: сыграть на опережение, то есть позвонить в Питер самому.
Алевтина со Светланкой отдыхали в городе на Неве уже вторую неделю. Всё это время Варенец делил супружеское ложе с Викой. Подкатывал срок, когда необходимо было определяться: с кем ты, доктор? Следовало признать, Викуша неплохо адаптировалась в квартире женатого любовника. Зубная щётка, шампунь, гель, расчёска, чашка, тапочки, халатик, блокнотик… Не говоря уже о чисто женских использованных аксессуарах в мусорном контейнере.
Что касается наблюдательных соседей, которые могли случайно увидеть выходящую из квартиры Викушу и донести супруге эту нелицеприятную подробность, – тут доктор не заморачивался вовсе. Вторым обитателем лестничной площадки был отец Тихон, священнослужитель. Кроме его осуждающих взглядов и глубокомысленных вздохов здесь опасаться было нечего.
Обходя недавно семейное «гнёздышко», Варенец устал цепляться взглядом за следы присутствия в нём «рыжей бестии», – именно так он собирался девушку окрестить в своём Реестре. Прикинув масштабы грядущей генеральной уборки накануне приезда жены и дочери, хозяин квартиры испытал чудовищный душевный дискомфорт.
О том, что когда-нибудь Виктории придётся «переехать» обратно, разговора пока не было. Но это подразумевалось само собой, витало в воздухе подобно революционной ситуации в октябре тысяча девятьсот семнадцатого.
