Додумать я не успела. С громким щелчком крышка цилиндра открылась и, оторвавшись от стенок, по инерции улетела наверх. Я едва увернуться успела и ысу, увесистым бурым снарядом летевшую следом, поймала. Одной рукой уцепившись за стенку, коленом упёршись в цилиндр, я нелепо висела, болтая ногой, и к груди прижимала окаменевшего от неожиданности зверька. Переведя дух и усмирив дрожь в коленках, я подхватила Бурашку под мышку, брыкнула свободной ногой, перекувырнулась в нормальное положение и вернулась к находке.
В хранилище оказались кубики твёрдых брикетов, часто уложенные в ряды. Взяв один, я принюхалась. Потянуло едой. Не какой-нибудь определённой, а в целом съедобной. Нечто среднее между рыбой, грибами, мукой и картошкой. Встряхнула пакет, отыскала на нём запирающую магнитную ленту старинного образца и осторожно её надломила. Ыса пискнула жалобно и чихнула, тут же свечкой взмыв в сторону потолка,и лишь хвостом успела уцепиться за выпуклый край нашей бочки.
– Да ты ж моя умничка… – ухватив Бурашку за шиворот, я прицепила зверька на брикет. Трескай, дражайшая. Заодно и посмотрим, насколько всё это съедобно. Кстати, заметила? Они ещё до сих пор меня не отыскали. Иначе бы в дверь постучались.
Бурашка не стала вступать в разговор. Она окунулась в брикет, и это была не метафора. Я с ужасом наблюдала, как зверушка размером с земную домашнюю кошку с упоением всасывала питательные брикеты один за другим…
Если бы неистовый поток голодианских ругательств вдруг получил бы своё вещественное воплощение, то они бы давно уже все потонули. Вместе с древней и заржавелой посудиной, чудом не развалившейся в коротком прыжке, сообща с бесславным её экипажем и грузом.
Старый Фрум, капитан этой рухляди, своё первое имя, неблагозвучное, как у всех мужчин мира Тигор, позабывший много минувших десятилетий назад, оглушительно храпел в своём кресле. Ему блаженно спалось под булькающие звуки отборнейшей брани, раздающейся из диска динамика, висевшего прямо над его плешивой головой.
Крепкие ремни безопасности не позволяли ему улететь в гулкий простор главного отсека старого корабля. Намертво привязанный за ногу прочным канатом рядом с ним неподвижно парил его старший помощник. И спал тоже крепко.
Вчерашние обильные возлияния дурно сказались на облике экипажа пиратского корабля. Если он был в наличии, этот облик. Они так поспешили отпраздновать благополучную сделку, что поздно обнаружили исчезновение стража бесценного груза. А когда его всё же заметили… Драгоценная пленница словно бы растворилась в бездонном брюхе их ржавого корыта. Прокля́тая девка! От баб одни беды. Не стоило впутываться в эту аферу.
Бортинженер мрачно смотрел на орущего голодианца, вязкой слюной исплевавшего микрофон громкой связи. А красиво девчонка отделала эту плешивую тварь. Лицо превратилось в огромный кровоподтёк, вместо носа распухшая блямба, губы тоже разбиты. Добрая девочка. Жалко, что дни её сочтены. Хотя…
Метнув взгляд на храпящего капитана, инженер опасливо подвинул к себе пульт внешней связи. Что там творится в эфире галактики? Ага. Пропажу уже обнаружили. Сам знаменитый Аверин вышел на рейд. Ну… это пустое. Её похитители – настоящие, клинические идиоты. Они сразу, видимо, со страху обделались и извлекли из малышки её паспортный чип. Попробуй теперь докажи, что на борту их калоши сидит пропавшая сестра сразу двух Имперских прославленных адмиралов.
