Он засмеялся, правда, как-то нервно.
– Не сильно ошибся. – Финист с трудом сел, держась за голову, и, морщась, потер виски. – Меня в последний раз так приложило, когда я яблочек у яблоньки одной общительной отведал.
– Общительной? – рассеянно спросила я, пытаясь собрать гудящую голову в единое целое и одновременно выкинуть из нее Наволода.
– Угу. Отдохнуть прилег, жарко было, а тут она. Мол, откушай, мил-человек, яблочек наливных, че они висят запросто так. Ну, я и откушал на свою голову. Вдарило так, будто крепленого сидра бочку разом выпил, – пояснил Финист. – Понавыводят колдуны-недоучки всякое нечеловекоподобное…
– Э! – возмущенно осадил Колобок. – Ты давай не обобщай. Я, между прочим, тут всю ночь бдил, шоб вас волки не поели.
Из травы раздался тихий скептичный смешок Яра.
– Мы тебе очень за это благодарны, – заверил Финист, с весельем взглянув на меня.
Да и я тоже едва сдержала улыбку. Очень уж забавно выглядел этот говорящий хлебный шарик с ножами.
– Спасибо за заступничество, – поблагодарила я его и повернулась к встающему на ноги Финисту. – Попробуешь посмотреть, где мы, еще раз?
– А чего тут пробовать? – усмехнулся он, разбежался и со всей силы грохнулся о землю!
Миг, и на земле осталась лишь мужская одежда, из-под которой в небо рванулся большой серый сокол. Не успела я опомниться, как сокол превратился в едва заметную точку в небе.
– Теперь я, кажется, понимаю, почему Финист такой странный, – пробормотал Яр. – Так часто головой, да об землицу…
Я хихикнула.
– Эх, просил я Печку, просил, а она не может, – мрачно проворчал Колобок, провожая взглядом птицу.
– Чего просил? – не поняла я.
– Да крылья мне напечь, – ответил он. – Сейчас тоже бы летал. Не так быстро, как энтот, но все одно – не пешком бы ходил.
Перед глазами тотчас нарисовалась картинка парящего в воздухе разговорчивого хлеба с двумя ножами, и я аж поперхнулась, силясь сдержать смех. Обидится ведь.
Тем временем точка в небе стала стремительно приближаться, на глазах превращаясь в пикирующего сокола.
Разобьется же! Я с нарастающим страхом смотрела на падающую птицу.
– Ты бы отошла, Марья, – озабоченно произнес Колобок. – Сдается мне, он почему-то непременно хочет удариться оземь именно там, откуда взлетел.
Не медля, я послушно отскочила на пару шагов, и сокол действительно ударился. Да как! Со всей своей соколиной дури вонзился в землю, словно решил пробить ее насквозь!
Инстинктивно вздрогнув, я зажмурилась, готовясь услышать предсмертный крик и влажно-мясистый шлепок. Но вместо этого голос Финиста произнес:
– Вот так и стой. Мне одеться надобно.
После чего раздался шорох одежды.
Гхм. Я ощутила неловкость. Ведь могла бы и сообразить, в каком виде он возвращаться будет, да заранее отвернуться.
Открыть глаза мне позволили, когда Финист опоясывался поясом с ножом.
– И как оно? В смысле, как полеталось? – смущенно спросила я.
– Да как обычно. – Финист пожал плечами. – Хорошо в небе, вольно. Идти нам не слишком далеко. Если скорым шагом, то еще до полудня на тракт выйдем, а там и до столицы рукой подать. Повезет, так упросим кого-нибудь на телеге подвезти – тракт оживленный.
Я с облегчением вздохнула. Хоть одна хорошая новость! Где люди, там цивилизация, нормальная еда и крыша над головой, благо деньги у меня имеются. А уж после отдыха можно подумать, что дальше делать.
– Тогда веди нас, Сокол! – провозгласил Колобок и горделиво добавил: – Женщины в центре. А я буду прикрывать тылы.
