Я немного посидела, походила, снова посидела. Постояла. Ладно. Орлова, ты взрослая тетка. Соберись! Зазвонил телефон. Внутренний.
– Маш, – Семен Моисеич, напряженный такой, – у Барина вопросы к тебе по отчету, требует на ковер, – а, ну кто бы сомневался, конечно. Ковер, значит. И отчет еще. Хоть не сразу на стол, и то хорошо и спасибо большое.
– Куда идти? И когда?
– Уже ждет. Засел в кабинете генерального. Маш, – шеф понизил голос, – он с утра злой как черт, на всех рычит по поводу и без. Просто кивай и улыбайся, может пронесет. Я твой отчет смотрел, не понимаю, что там может быть не так…
– Спасибо, Семен Моисеевич, – сказала я ровно.
Ой, сомневаюсь что пронесет. Ладно, на двенадцатый этаж, кабинет знакомый. Секретарь, кстати, у него свой, знойная брюнетка, как с картинки в глянцевом журнале. Ну, глупо было бы ждать другое.
– Алексей Арикович, – прощебетала в трубку красотка, – Мария Орлова в приемной, – дождалась ответа, – хорошо. Мария Сергеевна, – это уже ко мне, – проходите, пожалуйста.
Я зашла. Да, кабинет претерпел изменения. Вместо привычного по прежнему владельцу хрома, стекла и самомнения его украшал фундаментальный письменный стол с ноутбуком на нем. Пара картин, явно не репродукции. Но при этом и не известные полотна, Баринов определенно не стремился выставлять свое богатство. У окна переговорная зона. Все лаконично.
– Нравится? – Алексей закрыл ноутбук и внимательно посмотрел на меня.
– Да, стало как-то… ммм… благороднее, – пролепетала я.
– Знаешь, я, кажется, впервые в жизни пользуюсь служебным положением, чтобы завоевать внимание женщины, – серьезно глядя мне в глаза проговорил он.
– Спасибо за цветы, очень красивые, – выдавила из себя улыбку.
– Хорошо, – улыбается, – извиняться за вчера не буду. Тебе понравилось. – Вот даже и не знаю что на это ответить. Понравилось, да. И страшно очень. И почему вообще об этом надо говорить вслух?!
Встал. Черные брюки, в тон им тенниска. Баринов, как всегда, грациозен и бесподобен. Так, ладно, слюни подобрали. А он все ближе. Уткнулся в мою макушку, вдохнул. Прижал к себе и начал снимать резинку с волос.
– Что ты дделаешь?! – голос предательски задрожал.
– Соблазняю тебя. Получается? – прошептал практически на ухо, запустил руку в волосы и потерся щекой.
– Слишком, – выдохнула я.
– И еще, в следующий раз побежишь – догоню. Знаешь ли, это разжигает во мне инстинкт охотника, – он обвел большим пальцем мои губы, – будешь бояться, буду давить. А будешь прятаться – найду.
– А ты ничего не перепутал, Баринов?! – взвилась я, отталкивая его. – То, что ты… ну, это ты, не дает никакого права так себя вести и решать за меня, и давить, и преследовать, и вообще! – я резко развернулась и почти побежала к двери.
Незаметным движением, словно по волшебству, он оказался передо мной, я наткнулась на крепкую грудь. От него пахло… ох, как же от него пахло. Парфюм на каждом человеке приобретает индивидуальную окраску. И вот этот запах… ох…
– Нет. Не дает. Просто я схожу по тебе с ума. И не в силах держать себя в руках. – Он обхватил мое лицо ладонями и посмотрел в глаза, – но вижу, это взаимно.
Во мне словно что-то оборвалось. Я ему поверила.
– Маш, – он говорил тихо, – поцелуй меня.
Закружилась голова. И дальше все было как в тумане. Потянулась к нему, прижалась губами к его, и… и словно утонула. Все тело пронзило предвкушение. Мучительное, сильное, всеобъемлющее, такое сладкое. От которого не скрыться, не перетерпеть, не отвлечься, не забыть. Сметающее все на своем пути.
