– Федя, а у тебя? – Маша слегка отстранилась и покраснела, не зная, как продолжить. – Я хочу спросить, у тебя было уже с кем-нибудь? – она опять замялась. – Ну, ты понимаешь, я говорю о сексе.
Ее хриплый, слегка нервный голос кружил ему голову. «Да! Конечно! Много раз!» – в силу привычки хотел похвастаться Федор, но, заглянув в ее глаза, честно прошептал:
– Нет.
Оба замолчали.
– А ты? – ком в горле мешал говорить, ему почему-то было страшно задавать этот вопрос.
– Нет, – она смотрела прямо в глаза.
И опять мгновения, превращенные в вечность.
– Я думаю, что это очень ответственный шаг, и к нему нужно подготовиться.
Федор так не думал, но согласно кивнул.
– Спросить нам не у кого, – размышляла она вслух. – Значит, будем учиться сами.
В который раз она поразила его своей какой-то взрослой рассудительностью, в ней вообще каким-то невероятным образом уживалась философия зрелого человека и детская незащищенность.
– У тебя есть видеомагнитофон? – после недолгого раздумья поинтересовалась Маша.
– Есть, – хотя вспоминать о нем не хотелось, магнитофон был подарен отцу в прошлом, еще счастливом году на день рождения. – Но знаешь, – Федор замялся и опустил глаза, – я вряд ли смогу пригласить тебя к себе домой. Вот только если попробовать привезти его сюда, – он не знал зачем, но был готов принести любую жертву.
Маша не собиралась к нему в гости, но то, как он это сказал, заинтересовало ее.
– Почему?
Федор смутился. Еще ни с кем он не делился своей тайной.
– У тебя проблемы с родителями? – ее голос обволакивал, струился нежным шелком, располагая к откровенной беседе.
Федор, сам того не ожидая, стал говорить, а начав, уже не мог остановиться.
Он вспомнил, как сидел на шее у отца, как ловил с ним рыбу, как узнал о его измене, как поговорил с ним в последний раз. И, конечно, рассказал о матери. Он говорил и говорил, впервые выплескивая все наружу. Маша слушала, не перебивая. И Федору вдруг стало хорошо и спокойно. Впервые он чувствовал это рядом с девчонкой, ведь с ними нужно играть, шутить, выворачиваться, подчинять и ни в коем случае не показывать, что ты слаб. С Машей все было просто и понятно, словно с самим собой.
На улицу опустился вечер, и в комнате стало темно и прохладно. Федор все-таки затопил камин и на шампурах поджарил сосиски.
– Федя, ты должен поговорить с отцом, – языки пламени плясали, отбрасывая тени на ее лицо.
– Зачем?
– Вы должны попытаться понять друг друга.
– Я не хочу его понимать!
– Ты же не ребенок, – Маша грустно улыбнулась. – И то, что ты считаешь предательством с его стороны, может быть, и не предательство вовсе?
– Да! А что?! – он сорвался на крик.
Маша пододвинулась совсем близко и, обняв его, погладила по голове.
– Вот в этом ты и должен разобраться. Только так ты сможешь помочь себе, а главное своей маме. Ты ведь теперь единственный мужчина в семье. Понимаешь, мы, женщины, очень сильные, когда это касается каких-то внезапных ситуаций. Мы первыми выбежим из горящего дома, неся в одной руке детей, а в другой ценные вещи, тогда как вы, мужчины, будете в это время еще завязывать шнурки на ботинках. В таких ситуациях мы действительно быстрее и решительнее вас, и действия эти обычно правильны, потому что основаны на интуиции. Но тогда, когда нужно решать принципиальные вопросы, затрагивающие наше завтра, мы теряемся, потому что в дело вступает логика. А женская логика – это загадка, которую не смог разгадать даже Бог, поэтому и отпустил ее на землю.
