«Где он теперь?»
«В Запределье, надо полагать».
«Он планировал вместе с тобой похищение детей Одмара».
«Ничего подобного он не делал – если, конечно, он не представился под другим именем. На самом деле я никогда не встречался с Хеккусом лично. Мне всегда тайно передавали поручения, тем или иным способом: „Роб, сделай то! Роб, сделай сё!“ Скрытная тварь, этот Кокор Хеккус».
«В старые добрые времена ты занимался ограблениями музеев и частных коллекций. Почему?»
«Потому что мне за это платили. Хеккус хотел заполучить редкие экспонаты, и никто не мог их для него добыть, кроме смышленого смельчака Роба. Но это было давно, на заре моей карьеры, если можно так выразиться».
«Как насчет других похищений? Ты в них тоже участвовал?»
Кастиллиган деликатно поднял одну бровь: «Не смею ответить на ваш вопрос. Это могло бы повредить моей репутации».
«Хорошо. Сколько было известных тебе похищений?»
«В последнее время? Четырнадцать. Если „последним временем“ называть прошлый месяц».
«Четырнадцать?!»
Кастиллиган весело улыбнулся: «Понятное дело, тут что-то не так. Я сам себя спрашивал – зачем это нужно и кому?» Он пожал плечами: «Тем не менее… кто я такой, чтобы гадать, что задумал Кокор Хеккус? В любом случае ему, как и всем остальным, нужны деньги».
Бен-Заум покосился на Герсена и выключил микрофон. Герсен спросил: «Что еще он может рассказать о Хеккусе?»
Бен-Заум включил микрофон и повторил вопрос. Заключенный изобразил тревогу и смущение: «Вас нисколько не беспокоит мое здоровье! Если моих показаний окажется достаточно для того, чтобы Кокор Хеккус разозлился – будьте уверены, ничего такого я не скажу, но сделаем чисто гипотетическое допущение – как по-вашему, чтó он со мной сделает? Заглянет в самые темные уголки моей души и наполнит их страданием и ужасом, тем, чего я боюсь больше всего! Человек должен заботиться о себе – кто еще о нем позаботится?»
«Можешь быть уверен: все, сказанное тобой о Хеккусе, никто не станет ему передавать», – доверительно пообещал Бен-Заум.
«Не надо врать! Уже сейчас рядом с вами кто-то стоит – я заметил, как вы на него поглядываете. Кто знает? Может быть, вас навестил Кокор Хеккус собственной персоной – с него станется».
«Ты нарочно преувеличиваешь».
И снова лицо Кастиллигана стало серьезным: «Пожалуй, что так. В любом случае, Хеккус в Запределье и, насколько я понимаю, тратит огромные деньги, присвоенные за последние два месяца».
«Тратит каким образом? На что?»
«На этот счет ничего не могу сказать. Кокор Хеккус стар – одни говорят, что ему триста лет, другие – что четыреста – но в то же время он молод и полон энтузиазма. Если он чего-то хочет, он этого добьется».
Помолчав, Бен-Заум спросил: «Если ты не встречался с Хеккусом лично, откуда ты это знаешь?»
«Слышал, как он говорил, как он строил свои планы, как он ругался. Он переменчив, капризен, изворотлив, как бернальская огнерусалка. Его безумная щедрость общеизвестна, но его жестокость не знает предела – и в том, и в другом он не замечает, не слушает и не понимает никого, кроме себя. Он – ужасный враг и неплохой хозяин. Я говорю это потому, что ему это ничем не грозит, а мне может помочь. Но я никогда не осмелюсь нанести ему малейший ущерб. Он специально изобретает новые, неслыханные пытки для тех, на кого затаил обиду. А если я буду ему верно служить, он построит мне зáмок и сделает меня бароном Робертом Кастиллиганом».
