– Да, выходит так, – удача придала уверенности.
По-моему, будущего нет вообще. Нельзя любоваться ненаписанной картиной. Внося данные в компьютер, дату и время будущего, я просто печатаю ничего не значащие цифры. Автоматика машины срабатывает, как и положено, вхолостую высвобождая заряд, но ничего не происходит.
Все мифы и киношные стереотипы про машину времени рушились на глазах. Перемещения во времени, предполагал я, осуществимо только в прошлое. Прыгнуть в будущее даже на мгновение – нельзя. Так что узнать что ждет нас впереди, увидеть развитие и гибель цивилизации или полюбоваться закатом гигантского красного солнца, облизывающего огненным языком Землю – все это можно было осуществить теперь только в воображении сценаристов и писателей-фантастов: машина времени работает в одну сторону – и точка. Такой запрет, как ни парадоксально, является неким ремнем безопасности, созданным самой природой и уберегающим нерадивых сорвиголов от бездумных скачков в будущее: ведь, в отличие от прошлого, оно неизвестно, и там, куда ты вздумал отправиться, может стоять дом или находиться кипящее жерло вулкана – все, что угодно.
Вторая крыса ослепла.
Ее маленькие черные глазки-бусинки не были защищены от яркой вспышки. Моя вина. Наверняка и первая крыса тоже ослепла. Что ж, прискорбно, но от этого не уйти. Пришлось еще раз бежать в магазин за новой – для племянницы, а эту мы оставили для будущих экспериментов.
* * *
Проходили недели, а мы продолжали бессмысленно отправлять мышей на смерть. Они исчезали и не возвращались.
Я смастерил достаточно громоздкий прибор – в виде ящичка, куда помещался грызун. Эта капсула предназначалась для возврата испытуемого: в ней была установлена автоматика по инициации обратного запуска и необходимый по мощности заряд. По моему мнению, крыса не могла вернуться из прошлого потому, что должна была бы сама активировать переход обратно, но в силу своего ума, конечно, не могла этого сделать, прибор должен был помочь. Но он не помог.
Первый Чак – исчез, второй, ослепший Чак, – также; последующие безымянные мыши и крысы испарялись одна за другой, оставляя капсулу на месте и полностью в работоспособном состоянии, без потери заряда. Я чувствовал себя мясником.
Все свободное время я проводил за поиском ответов и решением задач, переписывал уравнения и формулы, строил гипотезы. Полностью перешел от практики к теории.
По расчетам все было правильно, но почему же не перемещалась капсула вместе с крысой? Возможно – только мое предположение – она должна была быть прикреплена к телу мыши или каким-то образом взаимодействовать с живым организмом непосредственно, быть одним целым. Моя же конструкция была слишком громоздкой – клетка из не проводящих ток материалов внутри другой побольше могла каким-то образом менять настройки полей, генерируемых электроникой. Загвоздка была в том, что я не мог сделать капсулу меньше, чтобы прикрепить ее к самой крысе, это был минимум.
Стас хотел, чтобы я продолжал посылать мышей, – в надежде, что кто-то из них вернется.
«Разве все зря? – сетовал он. – Все впустую? Бесполезная груда проводов и железок. Столько времени потрачено и средств. Нужно продолжать, бро, пытаться!»
Настроение было паршивым. Пару раз я поддался уговорам и отправил двух грызунов, купив им по билету в один конец. Это еще больше разобщило нас. Вдобавок время поджимало: я сидел без работы, деньги стремительно заканчивались и пора было начинать заниматься поиском новой.
