Маска Верного Предателя: Дворец Павлина - страница 25

– Не очень, я понял про власть, никому не нравится, когда им просто указывают, что делать, даже не спорю, особенно если это касается таких вопросов. Но причем здесь сирота? Имею в виду, ты тоже вроде бы как без родителей выросла, но тебе же никто и ничего не должен, как я понимаю, правильно? – сидящая закивала и тяжело вздохнула.

– Не без этого. Однако Адам считает, что его сиротство обвязывает нас жалеть его. Что значит, что мы должны давать ему все блага просто так. Он вырос в детском доме и у нас, слава богу, сирот не так и много. Что там, даже меня Бэннет буквально из лесу подобрал! – Реншу кивнул, он знал эту часть её жизненного пути и искренне сопереживал девушке. Ему всегда хотелось спросить, где же находится мама Гроу и помнит ли она её вообще, но спросить никогда не решался. Неудобно как-то было, да и зачем спрашивать такое, если, итак, понятно, что тема это малоприятная, раз сама дама никогда не упоминала ничего кроме того, что её нашли, а лесу, когда есть было шесть. – Вот, и это привело к тому, что он вырос в небольшой компании и всегда считал себя чуть более особенным, чем другие. Не сочти грубым, но иногда мне кажется, что ему не хватает того, что бы его подразнили или обидели.

– Нельзя так говорить. – её аккуратно хлопнули по ноге, на что няня толкнула Реншу в плечо.

– Я знаю. Но ты ведь понял о чём я? – миссионер лишь посмеялся.

– Понял, понял. Больше не задаю глупых вопросов тогда. – подумав, добавил. – Ты обращайся, если он вновь доставать тебя будет. Не знаю уж, чем я могу помочь, но постараюсь. В храме часто происходит так, что к наложницам пристают нежеланные мужчины, так что я уже приблизительно знаю, как нужно себя вести.

– Господин Реншу! – ребёнок прервал их диалог. – А когда вы отпустите нашу няню, что бы она повела нас покушать? – Реншу удивлённо глянул на Гроу.

– Да я её не держу вовсе, захочет, пойдет. – даже руки в воздух поднял, на что ребенок недовольно закатил глаза.

– Не ссорьтесь, ребята. – улыбнулась обоим официантка. – Буди своих товарищей и Лю Сяня забирайте. Все вместе пойдём кушать. Понятно?

– Есть, капитан! – широко улыбнулись той, побежав будить спящих или полу-сонных товарищей.

– А ты уже капитан? Быстро поднимаешься по карьерной лестнице, однако! – пошутил с ней Реншу, на что получил ещё один толчок в плечо и смог пронаблюдать, как дама поднялась на ноги и потянулась.

– Так ты, светило религийного знания. Не действуй мне на нервы. И без тебя жить тошно. – верующих лишь закатил глаза и тоже поднялся, молча наблюдая, как дети постепенно собрались около Гроу, сонные или только просыпающийся, многие из них вероятно все же были голодны.

Няня, хотя Реншу не мог называть её так в силу того, что привык представлять их несколько иначе, тем временем пересчитала макушки и убедившись, что все на месте – повела их в сторону таверны. Вчера они сбегались к ней как муравьи, сегодня же шли чуть ли не одним рядом и Реншу вновь оказался в конце, хотя не спрашивал, почему так. Вероятно, обычно Гроу просто пересчитывала их, когда добиралась до нужного места, а тут ей в помощь как бы ставал проповедник, который подгонял детей своей массивной, на их фоне, фигурой. Не удивительно, что именно Реншу был проповедником, всё в нём было выточено под эту роль, включая и факт того, что сам Реншу выточил это в самом себе, занимаясь спортом, отказываясь от вредных привычек и изучая тонны литературы, что сделало его очень начитанным и приятным собеседником, что было, в общем-то, необходимостью для второго, если считать мессию держателем власти, человека в стране. Как ни странно, в Линбурге почти никто не знал об этом в той части города, в которую Реншу с миссионерами обычно приезжал, большинству было всё равно и, если учитывать, что многие из них работают так, как работала Гроу – это совершенно не удивляло мужчину. Люди даже злиться на него не могли, ведь, во-первых, не знали, что властью условно обладал именно он, а во-вторых, возможности взять и уйти у них были. Они могли переехать в более зажиточные районы, они могли просто перестать заниматься этими делами. Но кто тогда будет это делать? Никто! Эта странная система с богачами, выглядящими как бедняки удивляла даже самого зрителя, но он не решался ставить под сомнения, итак, работающий механизм. Более того, сам факт того, что человек знал его по имени, уже как бы означал в этом городе, что он либо нечист на душу, либо обладает каким-то количеством власти, что принуждает его писать отчёты и отправлять письма в столицу, где Реншу или казначеи с другими советниками, на них часто отвечали или заносили в отчётность, что так или иначе предполагало письма в обратную сторону, сообщающую региону, что по мнению столицы плохо, а что хорошо. Чаще всего просто бумажка, а не указание к действию, она как бы подтверждала, что отчёт был получен и о регионе никто не забывает, что порой хотелось бы услышать, если от столицы вам, даже самыми быстрыми лошадями, безостановочной езды будет несколько лет в одну сторону. Так, о том, что именно Реншу был у власти, знали лишь те, что имели к нему прямое отношение или боялись его, а отличить его от брата-близнеца Гюрена и вовсе могли единицы, что часто помогало в решении некоторых конфликтов или неточностей. В прочем, к таким фокусам старались особо не прибегать.