– А вот как, – отозвался один из алкашей, – Накатим по стаканчику и …бац-бац друг друга по по мозгам-то! – они глядишь, и скрипеть начинают потихоньку и шевелиться. Такая, брат, не хитрая гимнастика. Присоединяйтесь!
Ребята отшатнулись и брезгливо поморщились: перспектива составить кампанию падшим людям их не устраивала. Григорий ото всего увиденного испытывал легкий озноб и дурноту: в его голове пыталась поместиться диковинная смесь позапрошлого века, элементы хай-тэка и глубокого запустения. Захотелось выскочить наружу, обильно блевануть на заросли сорняков и бежать прочь… но примесь природной гордости, вперемежку с любознательностью и исследовательскими чувствами помогли сдержать рвотный позыв и сохранить любезный внешний вид.
– Познакомьтесь, это местные аборигены и профессиональные пьяницы: Николай Алексеевич и Олег Петрович! – старик нарушил неприятно повисшую тишину, (при этом каждый из них приподнялся со своего места и склонил голову), – В прошлом, – оба учителя – образованные люди, опустившиеся на самое дно, – место, указанное им современным государством!
Комично смотрелись две горделивые растрепанные головушки, видимо, довольные презентацией деда.
– С ними есть о чем потолковать, – продолжил дед, – не то, что с депутатскими физиономиями, которых мы видим по "ящику " и которые шпарят шаблонным набором фраз! – эти друзья и пофилософствовать горазды, и видят глубоко, пока не сильно "датые". Но что касается своей житухи, дел, – настоящие овощи, инвалиды! Я бы даже каждому при жизни памятник своеобразный поставил в виде заумных тыковок или кочанов капусты!
Речь Степана вызвала некоторое оживление и большую расслабленность – все постепенно привыкали к экстравагантной ситуации.
"Здесь принято все мысли выражать вслух, – отметил для себя Григорий, – что бы все это значило? Зачем нам изнанка эта нужна?" Срабатывали стереотипы его сознания: находиться в состоянии захлопнутости, недосягаемости.
– Парни, вы не смущайтесь! Присаживайтесь к столу, присоединяйтесь к честной компании!– пригласил их Мишка. Те неохотно повиновались.
– Степаныч, может, нам свалить? – поинтересовался один из "бичей". – Мы не вписываемся в формат такого аристократического общества! – они собрались было уйти, но дед с Мишкой убедили их остаться (к разочарованию вновь прибывших гостей).
"Ничего не поделаешь, – придется присутствовать при всем местном безобразии и постараться взглянуть другим – философским взглядом!"– заключил для себя Разумовский и отправился с Михаилом разгружать привезенные сумки с закусками и пластиковой посудой.
– А ты, единорог, – обратился Степан к ушибленному Женьке, – погоди немножко! – сейчас рог будем устранять. Он аккуратно оттеснил его из общего круга и отвел в небольшой закуток, скрытый от взоров остальных. Женька, не взирая на всю странность своего положения и жуткую антисанитарию, не стал отбрыкиваться от помощи деда, представленного бывшим травником, ведь "бывших" специалистов, по его мнению, не бывает.
Вскоре на столе появилась свежая бумажная скатерть, (Мишка предусмотрел), к жалкой кильке присоединились вкусные домашние и качественные магазинные продукты. Середину стола – самое почетное его место, заняла пара красивых, квадратной формы бутылок водки, сверкающих своими гранями и серебристыми ярлычками.
"Аборигены", глядя на это фантастическое великолепие, тайно сглатывали слюнки, но хранили горделивые позы и глубокомысленное молчание.
