– Вечно у нее что-то не так. Не стоит ли нам поменять кухарку, Валерочка?
Он равнодушно подергал плечами, ответив, что ему все равно. Он одинаково без аппетита ел уже почти два года, и неважно, кто при этом готовил. Он давился каждым куском.
– Что скажешь? – требовательно глянула на него Алена.
– Мне все равно, – повторил он и вздохнул. – Так о чем ты хотела поговорить, дорогая?
– Там идет снег? – уточнила она.
– Третий день, – подтвердил Валера.
– Все белое вокруг, да?
– Белое. Нетронутое. Как чистый лист.
И про себя подумал, что с радостью бы начал свою жизнь с такого же вот чистого листа – белого, нетронутого ничьей прихотью, не исписанного ничьей рукой.
– Знаешь, что я придумала! – ее глаза забыто заблестели.
– Что?
Он мгновенно насторожился. Если Алена сейчас потащит его в койку, его точно стошнит. А потом он… А потом он покончит с собой. У него больше не было сил притворяться, что он по-прежнему хочет ее. Он больше не мог… и не хотел ее видеть.
– Давай погоняем на снегоходах, а? Как раньше? Что скажешь?
Вопросы задавались просто так. Она давно уже все решила. И его согласие или протест значения не имели. Ей захотелось прогулки, значит, они должны ехать. И он обязан подчиниться.
– Давай.
Валера не стал спорить и убеждать ее, что она еще слишком слаба. Что ее организм, только что переболевший гриппом, может не справиться с очередной нагрузкой. И осложнения могут вернуться.
Плевать! Как будет, так и будет. Снегоходы, значит, снегоходы. Он с радостью погоняет. Оставит ее далеко позади, умчится в метель, вздымая снеговую пыль. Пусть плетется сзади. Алена не боялась скоростей на снегоходах и квадроциклах. А он – да. Уверял, что это чертовски опасно. Но сегодня он ее оставит позади.
– Мы поедем тихо, – проговорила Алена. – Знаю, как ты не любишь гонять. И я согласна с тобой – это опасно.
Ему захотелось заорать на нее в этот момент и спросить: «А экскурсия на необитаемый остров – это не опасно? Остров, кишащий ядовитыми тарантулами и змеями, не опасен? А еще, как оказалось, этот остров славен какими-то мелкими мошками, которые способны прогрызть в человеческом организме дыры, расплодиться там, вывести целые популяции себе подобных. Это не опасно?..»
Но дело прошлое, чего толку теперь орать на нее.
– Принеси все мои лыжные костюмы из раздевалки. Я выберу из них самый лучший. Хочу сегодня блистать! Чтобы мой муж мной восхищался!
Он вымученно улыбнулся и ушел за ее лыжными комбинезонами. Их было семь. На каждый горнолыжный курорт, куда они летали, его жена покупала себе новый, а то и не один. Заболела. А если бы нет, сколько бы теперь скопилось тряпья в ее шкафах?
Раздраженно комкая тонкие пуховые куртки и штаны, он с силой стискивал челюсти и пытался себя чем-то отвлечь.
Надо позавтракать. Желудок ноет. В прошлый раз, осмотрев его, Иван Сергеевич скорбно поджал губы и сказал, что ему надо меньше нервничать.
– Так и до язвы недалеко, друг мой, – покачивал семейный доктор головой. – И желчный воспален. Надо следить за эмоциональным фоном, Валера. И обязательно завтракать. Обязательно!
Он отнес охапку лыжных костюмов в комнату Алены. Сложил их на диван.
– Я, пожалуй, перекушу, милая. Что-то желудок ноет.
– Хорошо! – крикнула она ему в спину, слезая с кровати. – Мне тоже что-нибудь сделай.
– Что? – Он даже головы не повернул, боялся, что она заметит его бешенство.
– Что-то вкусное. Сообрази сам. Раз уж ты то и дело устраиваешь нашей кухарке выходные, хлопочи…
