- Ответь, - велел. – Я настолько тебе неприятен? Или ты боишься переступить ту грань, что наметила себе жирной линией?
- Нет, - тряхнула Даша головой. Алкоголь сделал свое дело: раскрепостил и придал ей смелости. – Но это неправильно. Так не должно быть.
- А как правильно, Даша? – усмехнулся он, став самим собой. А то его, нового, она боялась даже еще сильнее, того, как он действовал на нее. – Когда встречаешься с парнем, а потом он тебя бросает, или ты узнаешь, что он тебе изменяет? Или когда выскакиваешь за муж по любви, а потом понимаешь, что все это было только игрой твоего воображения? Или когда тебе нравится девушка так сильно, что аж внутри все сводит, а она тебя не только не замечает, а еще и унижает перед другими? Что из этого правильно, Даша?
Он больше не усмехался, а смотрел на нее так, словно именно от ее ответа зависело то, как он поведет себя дальше. Но она не знала, что ответить. И она не понимала, о чем именно он ее спрашивает?
- Молчишь? – он встал, отошел и снова отвернулся. А когда повернулся Даша узнала в нем снова того же самоуверенного мудака. А ведь еще минуту назад ей казалось, что он был самим собой. – Как я уже сказал, условия изменились. Теперь, когда ты мне должна крупную сумму, ты будешь приходить ко мне по моему вызову, в любое время суток. Всех клиентов ты должна отменить, навсегда. На них у тебя не будет оставаться времени. В поликлинике, если хочешь, можешь работать и дальше, днем я все равно занят. Иногда тебе придется оставаться у меня на ночь. Долг я буду высчитывать из платы за сеансы, но тебе будет оставаться достаточно, чтоб не бедствовать и не брать дополнительных клиентов. Вопросы?
Даша не могла избавиться от ощущения, что проходит сейчас заключительный этап собеседования на высокооплачиваемую работу, когда работодатель озвучивает основные ее обязанности и предлагает спрашивать, если что-то не понятно.
- Отказаться я могу? И выплатить долг как-нибудь по-другому?
- Нет. Иначе я сделаю так, что мужа твоей сестры посадят за долги банку.
Как же она сейчас его ненавидела. Всей душой, всем телом, которым она должна теперь отрабатывать долг. Даша уже жалела, что обратилась к нему, но, как он правильно сейчас сказал, обратного пути нет.
- Скотина! – процедила она.
- Да, - усмехнулся он. – И такого меня тебе придется ублажать. Встань.
- Что? – вскинула голову Даша.
- Я сказал, встань.
Ноги плохо слушались, когда поднималась с кресла. К естественной слабости примешалась, по всей видимости, еще и вялость, рожденная алкоголем. И послать его не могла. Вот не могла и все. Понимала, что если пошлет, то только оттянет неизбежное. И только неутихающая злость поддерживала в ней силы.
Как же она его ненавидит!
- Расстегни жакет.
- Мы договаривались на массаж, - сделала попытку протестовать Даша.
- Сегодня массажа не будет. Я не хочу. Расстегни жакет, - повторил он.
Господи! Что он с ней творит? И взгляд такой, словно сострадание для него пустой звук. Неужели не видит, как ей плохо?
Она надела то белье, что он велел. И в нем она была все равно что голая. Прозрачный бежевый гипюр без тиснения не скрывал ничего!
Даша коснулась собачки молнии и не смогла потянуть за ту вниз, выпустила ее из ослабевших пальцев. Наверное, взгляд ее молил о пощаде. А ненависть в душе все возрастала.
- Тебе помочь? – направился Антон к ней. – Это же так просто, Даша, - одним махом расстегнул он молнию на ее жакете. При этом он смотрел ей в глаза. И она не могла отвести взгляда от его лица.
