Воображение, перенесло Фединга, на несколько столетий назад. В те далёкие времена, о которых он почти не имел представления, но очень зримо ощущал, как эти иконы, со строгими рисунками были развешаны на стенах и иконостасах в чахлых, с затхлым воздухом церквушках.
Перед Федингом, будто из небытия, стали появляться мрачные восковые свечи!
Угнетающим, мерцающим светом, они еле-еле освещают храм. Толпы, прижатых друг к другу угнетённых, запуганных людей с угрюмым выражением на лицах, обращаясь к Богу, молятся и просят у него счастливой жизни на этом или хотя бы на том свете, так как получить счастье на этом свете они уже и не мечтают.
Внезапно дверь в мастерскую открылась, и на пороге появился Главный смотритель Музея господин Отурок.
– Фединг… Господин Фединг! Вы закончили, порученную вам, лично мною реставрацию?
– Я сделал всё, что мог, иконы уже готовы к продаже… почти все. Остальные я реставрировать не буду! – выпалил Фединг.
– В чём причина такого безрассудства? Я приказываю тебе, чтобы все иконы были реставрированы в срок! Дело не терпит отлагательств. Предстоит большая игра. А я, как ты знаешь, не люблю проигрывать! И не потерплю твоих дурацких выходок!
Я намерен очень выгодно продать все иконы. Или я недостаточно много тебе плачу?!
– Я не буду больше реставрировать иконы!
В своё время Отурок, коренным образом изменил судьбу Фединга, вытащив его из помойки жизни. Полуголодный, безработный художник, влачивший своё жалкое существование, был достойно оценён Отурком и взят на работу в Музей.
Отурок возлагал большие надежды, связанные с реставрационными работами. Но когда Фединг стал работать над картинами, главный хранитель был по-настоящему потрясён мастерством этого живописца. Не за что не желая потерять этого специалиста, прощал ему любые просчёты, выходки и многие другие причуды, лишь бы он работал в Музее.
Найдя высококлассного специалиста, Отурок не только восстанавливал иконы, но и все картины, находившиеся в музее утратившие свой облик.
Отурок серьёзно готовился к предстоящим аукционным торгам, желая на этот раз сорвать небывалый куш.
Отурок, встретившись взглядом с Федингом, увидел спокойный уверенный и дружелюбный взгляд. На секунду он опешил, даже растерялся, и этого ему было достаточно, чтобы прийти в себя, опомниться и взять себя в руки. Но внешне он это показал Федингу не сразу.
– Я, полагаю, уважаемый реставратор… – он тут же поправился – господин Главный реставратор Музея, у Вас есть веские причины для столь решительного отказа?
– Ты же знаешь, Отурок, я тебе никогда не отказывал в работе, чего бы мне это ни стоило… Я всё сделаю, как ты сказал! Всё, как мы договорились. Можешь быть в этом уверен. Но эти иконы… они мрачные – не унимался Фединг, всё более понимая глупость своих доводов.
– Вот я и попросил тебя сделать их весёлыми и красочными, чтобы подороже их продать. Мы же не собираемся с тобой молиться перед этими иконами, а мы собираемся их просто продавать.
– Отурок. извини… – улыбаясь, говорил Фединг – Чёрт попутал!
– Бывает – весело отвечал Отурок. – Ладно, забудем – сказал Отурок, подходя к столу и видимо уже заметив картину, висящую над столом.
– Это что-то новенькое? – Он подошёл поближе и стал внимательно рассматривать картину. – Я сначала думал, что это абстракция, но теперь вижу, что это совсем что-то другое. В абстрактных картинах, напрочь, отсутствует, хоть какая-то мысль…
