«Павел!» – она с бьющимся сердцем увидела на экране телефона номер, который записала туда вчера, на вокзале, когда прощалась с заказчиком. Секунду она колебалась, сжимая в увлажнившихся от волнения пальцах надрывавшийся телефон. Ей страшно не хотелось отвечать. Александре вдруг подумалось, что мужчина осознал всю преступность своей затеи и в последний момент решил все отменить. И все же она нажала на кнопку ответа.
– Позвольте узнать, где вы сейчас? – спросил после приветствия знакомый голос, спокойный и бархатистый. Александра, внезапно перестав тревожиться, ответила. Выслушав ее краткий отчет, Павел вполне одобрил то, что она не стала сразу пересаживаться на поезд в Пинск.
– Не торопитесь… Дело непростое, не повторяйте моих ошибок. В провинции люди осторожнее, они боятся резких движений! Будьте и вы осторожны.
– Я буду очень осторожна, – невольно улыбнувшись, пообещала женщина. Ей вдруг стало очень приятно оттого, что этот человек беспокоился о ней. «Хотя он, конечно, всего лишь преследует свою цель! – сказала она себе. – Не в его интересах, чтобы со мной случилась какая-то неприятная история!»
– У нас могут быть небольшие проблемы со связью, потому что я сейчас на даче, а здесь, в лесу, в низине, телефон плохо ловит, – предупредил Павел. – Но я постараюсь звонить почаще. Да, и вот что еще…
Шум воды в ванной комнате смолк. Александра с тревогой оглянулась. Ей очень не хотелось, чтобы Татьяна услышала их разговор. В любом случае, решила художница, она постарается сделать так, чтобы подруга ничего не узнала об истинной цели их путешествия.
– Я кое-что узнал, с тех пор как вы уехали…
– Я ведь уехала не так давно! – шутливо напомнила художница.
– Это верно… – Павел говорил медленно, словно нехотя. – Еще и суток не прошло… а я уже успел пожалеть о том, что втянул вас в это дело.
Александра нервно сглотнула.
– Простите, – внезапно пересохшие губы плохо ее слушались, – не следует ли мне понять вас так, что вы отказываетесь от своей идеи?
– Нет, этого не произойдет, – твердо ответил мужчина. – Но сегодня я весь день думаю о том, что случилось с моим приятелем, тем самым, который рассказал мне о гобеленах.
– Вы сказали, он умер?
– Да, но не сказал, как. – Павел выдержал многозначительную паузу, от которой у Александры мурашки пошли по коже. – Собственно, я сам знал немного, на похоронах, как вам уже говорил, не был… Как-то туманно о его смерти говорили… Не удивительно, ведь он совершил самоубийство.
Женщина тихо ахнула.
– Да, представьте… – грустно подтвердил Павел. – И ничто этого кошмарного поступка не предвещало. Я его знал много лет, в депрессии он не впадал, ничем не злоупотреблял и никаких особых страстей не испытывал… И вот, в самом конце марта, тридцатого, ни с того ни с сего выстрелил себе в сердце. И записки не оставил.
В трубке послышался тяжелый вздох. Шум воды в ванной давно смолк, теперь там гудел фен. С минуты на минуту должна была появиться Татьяна.
– Я всю ночь думал о нем, может, потому, что давно на даче не бывал, отвык, не спалось на новом месте… – признался Павел. – Комары зудели… Да и не в комарах дело, совесть была неспокойна. Ведь Игорь звонил мне несколько раз, накануне смерти, а я не отвечал, был занят, но звонки слышал… И не перезвонил.
Повисла пауза. В коридоре скрипнула дверь, послышался голос Татьяны:
– Ты собиралась в душ? Беги, остался час до выхода!
