Если и это не поможет, надо столкнуть обоих охотников лбами до того как «туша зверя начнет остывать». И пока они будут бодаться, выясняя, чей выстрел первый, можно под шумок улизнуть.
А там, глядишь, поубивают друг друга со злости!
Весь день я провела в кузне, успокаивая себя любимой работой и погрузившись в некий транс без мыслей. Зарядить Персты вчера не успела, и после окончания работы по дну ларца немым укором перекатывалась последняя серебристая палочка.
– М-да, – прокомментировала я, утирая какой-то грязной тряпкой лоб, пот с которого струился ручьем и норовил залить глаза. – Сейчас точно ими займусь. Только бы ничего больше не случилось!
– Кстати, о событиях, – подал голос Лар, уже утихомиривший агния. Сегодня дух вел себя на удивление покладисто: видимо, устал. – Что с твоими руками?
С таким трудом обретенное душевное равновесие разнесло в клочья одним вопросом. Я недовольно скривилась:
– Да так, нервы.
– Кого? – требовательно уточнил Лар, нависая надо мной всей массой.
– Никого. О стену, – мрачно созналась я. – Не бойся, здесь, в лавке. Никто не видел, ни к кому моя кровь не попадет, меня не проклянут и ничего через нее не наведут.
– Уже хорошо, – кивнул Лар, присаживаясь на один из стульев и приглашая меня сделать то же. – И что довело тебя до такой жизни?
– А что они лезут не в свое дело? – бессильно огрызнулась я. – Таллий и Грай, – пояснила, опережая следующий вопрос.
– Так, Грай – это я понял. А вот первого имени не слыхал, – сказал Ларшакэн, с подозрением меня разглядывая.
– Заказчик. Притащился вчера северянин на мою голову, – принялась я каяться.
Давно уже выучила: скрывать что-то от Лара не то чтобы бесполезно, но очень глупо. Хорошо, если не получится, а вот когда один раз получилось, последствия оказались очень неприятными. Матерый Пограничный обладал чутьем старого волка и огромным опытом. Не говоря уж о том, что ему достаточно было рявкнуть на меня, чтобы вправить на место в очередной раз заклинившие мозги.
– Классический северянин в шубе сделал уникальный заказ на сложный клинок без Клейма. Я не согласилась сразу, попросила отсрочку до утра. А утром сходила в проклятый трактир у ратуши: северянин в нем остановился, то есть в гостинице при трактире. Бледнорожий обнаружился там, где обещал быть, и про клинок все рассказал честно. – Я запнулась, пытаясь, не срываясь на бессмысленное рычание, внятно сформулировать, что именно меня разозлило.
– И? Ты поэтому так озверела? – хмыкнул собеседник.
– Нет, погоди. Сейчас попробую объяснить. – Я вновь замялась и рассеянно потерла ладонью лоб в попытке простимулировать работу черепной коробки. Утренние ощущения уже смазались, оставив только общее недовольство, и их остатки никак не хотели воплощаться в слова. – Он… очень странно со мной разговаривал.
– Обидел? – насторожился Лар.
– Нет, как раз наоборот, – медленно качнула головой в ответ. – Проявлял участие. Говорил хорошие слова. Очень хотел встретиться на узкой дорожке с теми, кто… как же он сказал? В общем, с теми, кто научил меня ненавидеть и благодаря кому я такая недоверчивая. И он был честен. Будто хотел приласкать. Знаешь, как к незнакомой собаке с открытыми ладонями подходят – мол, я чист, не желаю зла. Хотел меня приручить. Узнать. П-почесать за ухом. – Я обхватила себя ладонями за плечи, инстинктивно пытаясь сжаться и стать как можно меньше, незаметнее. Смотреть на молчащего Лара не могла, вместо этого разглядывала жилище агния и кривила губы, пытаясь гримасой сдержать слезы. – И мне пришлось бороться с собой, чтобы… не дать ему лапу по первому требованию.
