Русалка жалась на деревянном полу в углу, едва удерживая равновесие. Сидеть во время бортовой качки на скользком хвосте явно было сомнительное удовольствие. Капитан мельком глянул на пол. Местами были влажные слизистые следы и содранная деревом чешуя. Деву изрядно потрепало до того, как она сообразила отползти в угол и удерживаться за две стены. Нежная кожа уже покрылась ссадинами и кровоподтеками от ударов в процессе качки. Мужчина подошел ближе и присел на корточки. Он осветил лампадой лицо морской девы. Она жмурилась и боялась открыть глаза. Наверное даже не услышала, как он подошел. Кожа начинала просыхать, скоро будет трансформация. Капитан постучал пальцами ей по лбу.
– Эй! Скоро ноги будут? – пыхнул он жарким светом от огня ей в лицо.
Русалка испуганно захлопала глазами, не сразу понимая кто перед ней и чего хочет. Поджала губы. В глазах промелькнули мысли осознания. Она решила молчать.
– Не ответишь – оставлю тут болтаться, как сельдь в тазе. Скоро просохнешь?
Она с минуту внимательно его изучала. Потом кивнула. Мужчина перехватил тонкую ручку лампады зубами и взял полудеву на руки. Периодически втыкаясь от качки в стены с ношей на руках, капитан поднялся на верхнюю палубу и вынес её в эту стихию. Сквозь рёв ветра и выплевывая из зубов проволоку, он крикнул:
– Или ты говоришь, где твой амулет и что делать, или я бросаю тебя за борт! Ты не надейся, что лучше умереть, чем быть в плену! Это воды возле Когтя! Ты ведь слышала о них? Смерть будет для тебя адом! И мы движемся к рифам!
Ветер захлестывал мокрые длинные блестящие пряди черных волос на лицо капитана. Взгляд был жестким. Янтарь его глаз сверкал в этой темноте. Мокрое лицо сейчас казалось просто жутко устрашающим. Столько звериного проявилось в этой стихии. Русалка побледнела больше, чем была. Светлые волосы почти сливались с оттенком кожи. Губы дрожали, а пальцы вонзились в мускулистые плечи мужчины. Она кивнула. Капитан снова стал спускаться к каютам. Быстро вошел в свою и бросил деву на пол. Она проскользила пару метров, ударяясь о деревянную низкую кровать, прикрепленную к полу. На полу остался след содранной чешуи и поблескивал слизистой влагой. Мужчина опустился на колени перед ней и стал смотреть в глаза. Её ладошки упирались в пол и локти заметно дрожали. Дева смотрела исподлобья, потом с трудом оторвала от пола одну руку и показала тонкий браслет на запястье.
– В воду? Нет? Высушить? Сказать слова? – на все перечисления дева лишь отрицательно качала головой. Остроухий не выдержал и схватил её за волосы, – Мне некогда с тобой в загадки играть.
Русалка вдруг от испуга приоткрыла губы и видимо забыла, что она ещё не просохла. С губ сорвался поражающий звук, походивший одновременно и на музыку, и на тонкий пронзительный крик, в который вплетались будто слова, но ничего знакомого в них не было. Это даже на Древний не походило. Капитан резко выпустил её волосы и отпрянул, зажмурившись. Он прижал ладони к своим острым ушам. Русалка отползла ещё дальше и часто дышала. Обнаженная грудь взволнованно колыхалась на каждый неглубокий резкий вздох. По телу пробежались мурашки.
– Я перережу тебе горло, чтобы ты так больше не делала! Умереть не умрешь, а без голоса останешься! – отошел от звуков капитан и прошипел ей в лицо, вновь оказавшись рядом. – Снять с тебя? Хорошо. Не в воду, не сушить, что тогда? Одеть на себя? Хорошо. И дальше что?
