Мы прошли ещё метров сто, как я почувствовал, что кто-то похлопывает меня по плечу. Обернувшись через потревоженное плечо, никого не увидел. Тогда я уже не обернулся, а полностью развернулся через другое плечо. И мой взгляд уперся в довольно лыбящегося Анчота. Ну да, примитивный розыгрыш, заключающийся в том, чтобы хлопать по одному плечу, а самому стоять за другим, удался, и, судя по его довольному виду, капитально поднял ему настроение. Его неразлучный кореш, Мачен, стоял рядом и тоже, надо сказать, не грустил. Эти парни, меня положительно удивляют своей жизнерадостностью, граничащей со слабоумием. И я никак не могу понять, как можно, будучи такими откровенно туповатыми, выживать в пустошах? Загадка, однако.
– Не ждал нас? – весело поинтересовался Анчот.
– Неа, – подтвердил я его догадку.
– Нам тут шепнули, что ты подрался с Валейром, – продолжил Мачен.
– Да не дрался я с ним, – ответил я, – так, немного повздорили, но никто никого не бил.
– Точно? – прищурился недоверчиво Анчот.
– Точно, – подтвердил я, – а почему это вас вдруг заинтересовало?
– Так вечером же в пустоши идём, – уже серьёзно пояснил он.
– А тут нам про драку рассказывают, – продолжил Мачен, моментально стерев с лица идиотскую ухмылку, – мы и решили поинтересоваться, как ты себя чувствуешь.
– Нам инвалид в пустошах без надобности, сам сдохнешь – это твоё дело. Личное, – начал объяснять Анчот.
– Но ты и тех, кто на тебя рассчитывает, можешь подставить, – развил мысль Мачен, – если ты слаб, нездоров или ранен, то вылазку лучше пропустить.
– Да нормально всё со мной, – начал их успокаивать я, – никаких травм, синяков, растяжений.
– Ну, хорошо, – сказал Анчот с некоторым облегчением, как мне показалось, – тогда к шести вечера зайди ко мне в комнату. Оденься, возьми с собой всё, что считаешь нужным.
– А оружие и доспехи у нас получишь, – пояснил Мачен, – взаимообразно, само собой.
– Как раздобудешь своё – то это вернёшь, – закончил мысль Анчот.
– Всё понял, – я действительно всё понял, и решил закруглять разговор, поскольку на пару мы уже почти наверняка опоздали, а Дуболом не любит, когда его предметом пренебрегают, – буду в шесть, как договорились.
Засим мы распрощались до вечера. Неразлучная парочка развернулась, и пошла обратно, а мы спортивным шагом устремились на очередные занятия.
Мы ворвались в раздевалку, когда там оставалось только два человека. Остальные уже были в зале. Те, кого мы застали в раздевалке, в спешке запирали свои шкафчики. А одеты они были в доспехи для учебных спаррингов, состоявшие из двубортных курток, подпоясанных широкими матерчатыми поясами и просторных штанов. Всё было пошито из толстой жесткой кожи. Бросив на нас сочувственные взгляды, они подхватили свои бокуто[1] и выскочили за дверь.
– Опаздываем, – простонал Сальвур.
– Давай быстрее, рохля, – прикрикнул на него Улимпе, – может нам повезёт, и он не сразу войдёт в зал.
– Не знаю, как вам, но мне сегодня явно не везёт, – невесело прокомментировал я, подпоясывая куртку.
– Сальвур, ну что ты копаешься-то? – простонал Улимне, – завязывай свой пояс, и поскакали.
Взяв бокуто, мы быстро выскочили из раздевалки. Зал встретил нас гулкой тишиной. Весь наш поток уже выстроился в шеренгу, а перед ней расхаживал Дуболом, он же Иаго, наш преподаватель боевых искусств. Глядя на него, сразу становилось ясно, как выглядит классический солдафон. Он был широкоплеч, рост – под два метра, бритая голова, низкий лоб, маленькие носорожьи глазки, прячущиеся под мощными надбровными дугами. Нас он заметил сразу. По его лицу расплылась улыбка, не обещающая нам ничего хорошего.
