– Это что? – удивился Федор.
– Легкое белье. Сорочка без рукавов и подштанники выше колена.
– Кожа от штанин зудеть будет, – не одобрил Федор.
– Если ткань шерстяная, – возразил Друг, – ну, а ноги потные. В чесуче не запаришься.
– Дом захотел дорогой, – не отстал Федор. – На хрена нам квартира? Ночевать можно и в гостинице. У нас места нет. Неизвестно, примут ли и какое жалованье положат. Может, зря ехали.
– Предоставь это мне, – успокоил Друг. – На завод сразу не попремся. Оглядимся, знания подтянем. Для того и квартира. Ну, а деньги… Сколько из-под камня достал?
– Шесть сотенных.
– Твое жалованье за год.
– Больше ста уже потратили, – буркнул Федор.
– Ну, и хрен с ними! Не жалей. Лучше посмотри вокруг. Нравится? Нам тут жить…
Пока длилась эта перепалка, коляска миновала мост через Упу и стала подниматься по Миллионной. Возле длинного кирпичного здания извозчик остановился.
– Доходный дом Хвостовой, – объявил, указав кнутом. – С вас три гривенника.
– Свободные квартиры здесь имеются? – поинтересовался седок.
– Сами спросите, – буркнул извозчик и протянул ладонь. – Деньги!
Седок спорить не стал, отсчитал ему монетки, взял чемодан с саквояжем и спрыгнул на мостовую. Извозчик проводил его взглядом.
«Ну, ну! – подумал злорадно. – Заждались вас здесь».
– Но, пошла! – прикрикнул на кобылку, шлепнув ту вожжой. Следовало уезжать как можно поскорее. У Хвостовой седоку дадут от ворот поворот, а скандала извозчик не хотел. Он свое дело сделал. Ну, а что не предупредил, так не спрашивали.
* * *
Аглая пребывала в дурном настроении. С одной стороны, радость – наконец, освободил квартиру поручик, надоевший безобразиями. То пьянку шумную затеет, то непотребных девок приведет. А те скачут и орут, словно лошади в стойле. Жильцы жаловались и грозились полицией. Пришлось пообещать поручику сообщить о его художествах командиру полка. Офицер съехал, но не заплатил, задолжав за два месяца. Обещал вернуть, только перспективы виделись туманными. Денежки – тю-тю. Аглая этого не любила, потому и переживала.
Было время, когда такие заботы ее не волновали. В восемнадцать лет Аглаю выдали замуж за коллежского советника Хвостова. Жених был много старше, вдов, имел взрослых сыновей, зато служил по финансовому ведомству, где занимался акцизами. В Туле слыл завидной партией. А семья Аглаи была небогатой. Отец – учитель гимназии с невеликим жалованьем, двое сыновей и дочь, которая, считай, бесприданница. Кто ж такую замуж возьмет? И тут появился Хвостов. Красотой он, правда, не блистал и в принцы не годился. Не герой романа. Аглая поплакала и смирилась – лучше так, чем в девках оставаться. Скоро поняла, что горевала зря. Николай Гаврилович жену обожал. Не жалел денег на наряды и украшения. В женских собраниях Аглае отводили почетное место – госпожа коллежская советница[22]. В Москве или Петербурге таких, может, пруд пруди, а вот в Туле обыскаться. Дамы, годившиеся ей в матери, кланялись первыми. Глазками сверкали, но никуда не денешься – этикет.
Так прошло десять лет. Детей у пары не случилось, но Хвостов не переживал – у него имелись сыновья. Мачеху они не выносили, что Аглаю не тревожило – пасынки жили далеко. Один – в Вильно, а другой в Пензе. Муж дал им образование и пристроил на службу, после чего объявил:
– На мои деньги не рассчитывайте. Я начинал коллежским регистратором[23] и всего добился сам. Вот и вы старайтесь. Что делать, знаете. Я же поживу для себя – заслужил.
