В сумеречном освещении было довольно сложно разглядеть черты его бледного, казалось, воскового, лица. Можно было лишь различить его печальное выражение.
Затянувшееся молчание становилось неловким, и я спросила: «Чем я могу вам помочь?»
«Я только что прибыл из Киева, чтобы увидеть вас».
Голос его был уставшим, басистым и немного глуховатым, в речи улавливался славянский акцент.
Из Киева, чтобы увидеть нас! Такой поворот нас несколько удивил. Он истолковал наше молчание как сомнение и после некоторого колебания продолжил: «Видите ли, в Киеве есть группа студентов, проявляющих большой интерес к философским идеям. Нам случайно попали в руки ваши книги, и мы были счастливы наконец-то обрести такое обобщающее учение, которое не ограничивается одной лишь теорией, но и вдохновляет на действия. Мои товарищи, мои друзья послали меня к вам за наставлениями по интересующим вопросам. Вот я и приехал».
Он ясно и четко выражал свои мысли на правильном, если не сказать – элегантном языке, и нам было совершенно очевидно, что если он что-то и недоговаривал из соображений предосторожности, то все, что он говорил, было, по крайней мере, правдой.
Пригласив незнакомца в комнату и усадив его на диван, мы получили возможность хорошенько рассмотреть его при ярком освещении. Бледное от недосыпания или недостатка солнечного света лицо его несло на себе печать страданий и тревог; в то же время оно сияло ясным светом интеллекта, озарявшего его лоб и глаза, печальные усталые глаза, покрасневшие от переутомления или, возможно, от слез…
Застигнутые врасплох такой неожиданной встречей, мы молчали. Но через какое-то время, желая получше понять цель его визита, мы поинтересовались, чем он занимается в своей стране. Прежде чем ответить, он, казалось, сосредоточился, словно принимая какое-то решение, и затем медленно произнес: «Я живу и работаю ради революции».
Этот ответ прозвучал как похоронный звон в роскошных буржуазных апартаментах.
Ничем не выдавая своих эмоций и восхищаясь его откровенностью и искренностью, мы спросили, чем могли бы ему помочь. Наше доброжелательное отношение придало ему уверенности, и он начал свой рассказ:
«Вы, наверное, слышали о последних событиях в России, поэтому я не буду на них останавливаться. Но, возможно, вы не знаете, что в центре революционного движения существует небольшая группа людей, именующих себя студентами, к которой принадлежу и я. Иногда мы собираемся вместе для принятия каких-либо решений, но чаще работаем независимо, во-первых, для того, чтобы не привлекать к себе внимания и, во-вторых, чтобы каждый мог сосредоточиться и действовать в собственном районе. Я выполняю роль связного и предоставляю свое жилище для общих встреч и собраний.
Мы долго боролись, ожесточенно и открыто, надеясь победить с помощью террора. Нам казалось, что ради торжества Справедливости, Свободы и Любви хороши любые средства. Надо было видеть, что мое сердце разрывалось от сострадания и жалости при виде человеческих несчастий (в свое время я выучился на врача с единственной целью облегчать людям физические страдания), когда я, в силу непреклонных обстоятельств, был вынужден проливать чужую кровь. Удивительно, не правда ли? Никто не верил, что я ужасно страдал из-за этого. Тем не менее это так. Но окружающие люди убеждали меня, и порой очень успешно, в необходимости совершать такие действия.
