Да, она была странной монахиней, которая вызывала много нареканий и недовольства в церковной среде, и до сих пор эти споры не утихают. Но не будем забывать, что она была дочерью своего времени, той Европы и России, которая чаяла катастроф и взрывов, чуяла и предрекала безысходность. Ее вера в Господа была и неугасимой лампадой, и теплом, согревавшим одиноких людей и питавшим ее творчество.
Со смертью дочери Гаяны вплоть до начала войны она все чаще в своих стихах говорит о смерти. Ее грезы наяву о собственной гибели, исчезновении от огня оказались пророческими. Будто недели и часы, которые она проведет в лагере Равенсбрюк через пару лет, были уже заранее описаны ею в рисунках и поэмах. Не дожив до победы двух месяцев, она погибла в печах концлагеря Равенсбрюк.
Существует несколько версий ее гибели. По одной из них, накануне Пасхи, 31 марта 1945 года, монахиня Мария вошла в газовую камеру вместо другой женщины.
* * *
Мой тесть Игорь Александрович Кривошеин скончался в 1987 году. После его ухода в мир иной остался довольно большой архив. И эти чемоданы писем, фотографий и папки с историческими документами, которые прожили тоже «четыре трети жизни Кривошеиных», мне достались в наследство, их я и принялась разбирать.
Игорь Александрович был единственным и первым репатриантом из Парижа, который после выхода из Дахау в 1945 году, а затем из Тайшетского лагеря в 1954-м стал активно рассказывать о м. Марии, его молитвами и стараниями во многом состоялось ее «проявление» в бывшем Советском Союзе.
По мере того как я перелистывала записи в тетрадях и вчитывалась в старые вырезки из газет, выстраивался новый образ Игоря Александровича. А самое главное, я совершенно внезапно окунулась в жизнь и судьбу матери Марии (Скобцовой). Она вошла в мой мир неожиданно, обожгла, с ней стало жить интересно, но крайне неудобно: она волновала и ввергала в совершенно неожиданные обстоятельства, возникало множество вопросов. Именно так в 1987 году я с ней познакомилась. Потом я задумала написать ее изображение, затем появился мой сайт и книга о ее творчестве «Красота спасающая», предисловие к которой написал митрополит Смоленский Кирилл (нынешний Патриарх Московский и всея Руси), а послесловие – профессор Жорж Нива. Позже я работала с архивами Колумбийского университета, и постепенно она свела меня в жизни с интересными людьми, одинаково увлеченными этой замечательной личностью, для которых мое дело (начатое Игорем Александровичем) стало их делом.
В 2000 году я задумала устроить выставку работ м. Марии в Русском музее. Мне предстоял огромный труд. Нужно было найти, собрать воедино максимальное количество ее полотен, разбросанных по миру, и привезти в Питер. На пути этом меня ждало много разочарований, но и радостей!
Для осуществления замысла я получила благословение двух архиепископов, помог мне и митрополит Смоленский Кирилл, написавший предисловие к моей книге.
Я договорилась с архиепископом Сергием (Коноваловым)[5], настоятелем собора Св. Александра Невского на ул. Дарю в Париже, что приду к нему. Он очень помог мне с этой выставкой и обещал найти и передать для нее три иконы м Марии. Трудность заключалась в том, что иконы куда-то затерялись и никак не удавалось их обнаружить. В храме их не было, я обзвонила многих настоятелей, прошла по парижским церквям 15-го округа. Все безрезультатно.
