***
Через полчаса Вадим с Германом уехали, а мы с детьми остались. Экономка Валентина Степановна оказалась женщиной семидесяти семи лет, говорливой и крайне дружелюбной. Забавные кудельки сиреневого цвета она собрала в пучок, однако два локона кокетливо оставила у висков. Белый фартучек с карманами поверх темно-синего платья с белым же воротничком делали ее похожей на настоящую экономку из английского фильма.
Оказалось, что она и сама на днях приступила к своим обязанностям, но уже неплохо ориентировалась в доме и в делах вообще.
Вадим Сергеевич перед уходом попросил приготовить обед на мой вкус, а ужинать он собирался в ресторане.
— Было бы очень любезно с вашей стороны, милая Машенька, если бы вы составили план меню на всю неделю. Не поймите меня неправильно, но мне нужно закупить продукты, составить смету, все распланировать. Кроме того, я настоятельно советую вам уточнить пристрастия нашего дорогого Вадима Сергеевича, ну и сына его тоже. Вы же понимаете, о чем я?
Нет, что ты, странная женщина с кудельками, разговаривающая исключительно уменьшительно-ласкательно, будто я немножко придурковатая и мне все необходимо разжевывать... конечно же я ничего не понимаю!
— Конечно, — мило улыбнулась я, решив не портить отношения с экономкой в первый же мой рабочий день. Потом можно испортить, когда освоюсь.
Но как только она вышла, я выдохнула с облегчением. Слишком уж она душная, это Валентина Степановна.
Мысли мои еще были весьма далеки от готовки, так как в голове занозой сидели воспоминания о Германе, его паскудном характере и нашей с ним нелюбви.
Ксюха закатила глаза, когда экономка вышла и кивнула мне на гору разнообразных приспособлений для приготовления пищи.
— Ну что, Манюня, есть какие-нибудь мысли?
Я беспомощно развела руками и натурально взгрустнула.
— Интернет мне в помощь...
— Ну-ну, — хмыкнула она, — Чего ты расклеилась? Что-нибудь придумаем...
— Вот этого я и боюсь...
ГЕРМАН
К Вадику Головачёву я заехал обсудить кое-какие общие дела. Заехал-то в первый раз в жизни, и уж поверьте, никак не ожидал там увидеть свою бывшую Щербакову. Это я сейчас так спокоен, а на самом деле, когда увидел ее — первое, что захотелось сделать, это провалиться сквозь землю.
«Изыди!» — кричало все внутри и еле-еле я удержался на месте, чтобы не сбежать.
И вот что я вообще не могу понять до сих пор — так это какого черта я окликнул её?..
— Щербакова?
Ну сидел бы себе тихо, не отсвечивал. И не состоялась бы эта встреча века, она бы меня не увидела и все на этом бы и закончилось. Кой черт меня дернул, а?
Судя по вытянувшейся физиономии Маши она тоже вряд ли ожидала меня встретить здесь и сейчас. Ну хоть узнала сразу, и то хорошо.
— Герман?
Терпеть не могу это имя. Друзья зовут коротко — Гер, подчиненные и коллеги Герман Фридрихович. Вкупе с необычным отчеством звучит респектабельно. А вот когда одно имя почему-то не люблю, еще с детства. Дворовая шпана иначе как фриц меня не называла и нужно понимать, что шла этого самого «фрица» бить. Уроды, мать их!
Где теперь эти недоумки и где я? Встретил на днях одного соседа — Витьку Шляхова. На год меня старше был, бил, кстати, крепче всех. Витька меня может и узнал, только виду не подал. А может пропитые мозги не признали «фрица».
— Э, братишк, дай на проезд...не хватает пять рублей.
Брезгливо сбросил ему мелочь в карман и выдохнул. Жизнь всех и все по местам расставляет.
