И это не прозвучало угрозой, а простой констатацией факта. И этот нюанс пугал куда сильнее любых угроз.
– После бала в течении трех дней вы будете гостем дворца, но, лично от себя, не советовал бы вам покидать своих покоев, но это так – к слову. Голова у вас светлая, может прислушаетесь… – Плащ прокашлялся и продолжил. – Двадцать четвертого числа вас привезут на церемонию открытия и зачисления в Большой, после чего наши с вами дороги разойдутся. Мы не собираемся держать вас на коротком поводке или, как вам кажется, в плену. Корона внесла за вас оплату первого семестра, так что его отходить вы обязаны, а затем, если не сможете сдать экзамены для получения стипендии и одобрения субсидирования дальнейшего обучения, да и если просто захотите уехать – мы будем, если честно, только рады. Чем дальше потомок Арора Эгобара от столицы, тем спокойнее для всех, что бы там будущий Император не мнил себе о единении народов на нашей, теперь, общей земле. Наивный человек на престоле, что может быть хуж…
Плащ осекся.
– Взгляд Ведьмы, да? – произнес он, на миг убирая ладонь под шляпу, а затем, немного подумав, доставая обратно. – У меня два амулета против него, а я даже не почувствовал, как вы лезете в мой разум.
Ардан отвел взгляд в сторону.
Он и не лез.
Но, видимо, это было как и с Дэвенпортом – тот по какой-то неясной причине решил взять и рассказать Арди про отопление и насосы, хотя сам юноша нарочно информацию не вытягивал, лишь задумался о ней.
Такое впечатление, что чем больше Ардан занимался Звездной Магией, тем крепче становилось его искусство Эан'хане.
– А, значит не специально, – словно мысли его прочитал Плащ. – Тогда постарайтесь лучше контролировать эту вашу особенность, чтобы, как я уже сказал ранее, не потеряться где-нибудь на скалах…
Они замолчали на несколько секунд. Самых, пожалуй, длинных секунд в жизни Арди.
– Так что, если подытожить нашу с вами встречу, то после двадцать четвертого числа вы учитесь семестр в университете, живете в общежитии, ходите на лекции, едите, спите и стараетесь сделать так, чтобы мы с вами больше не встретились, – глаза Плаща сверкнули так, что едва было не порезали лицо Арди. – Потому что, юноша, если мы с вами, все же, встретимся, то, значит, для этого произошла настолько веская причина, что вашей семье, увы, придется хоронить вас в пустом гробу.
Закончив, Плащ поднялся с места и, одним единым движением, правой рукой надел шляпу, а левой убрал пистолет в подвесную кобуру под плащом. Ростом он оказался едва ли выше ста семидесяти сантиметров, но при этом показался Арди чуть ли не громаднее горного тролля.
– Я бы сказал до новых встреч, – произнес он у самых дверей. – Но, поверьте, Ардан, вы этого не хотите.
И он ушел, оставив юношу в одиночестве. Белым светом горела лампа-лей, а Арди вспоминал слова Йонатана. Как там говорил Корносский?
«Вампиры и их проклятый слух»?
Ардан бы еще добавил – «Орки, и их проклятый длинный язык».
Арди лежал на полу и смотрел под потолок, где парила маленькая ледяная копия Кайшаса. Она выписывала пируэты вокруг изменчивых кучевых облаков, порой превращавшихся в такие родные и знакомые пики Алькады.
Их суровый, в чем-то даже грозный вид неприступных скал, нависших над пропастями, устланными верхушками елей и сосен, теперь казался таким вожделенным. Местом, где все было понятно и знакомо.
Дом…
Четырехкрылый орел парил среди них, порой падая в сторону зеркальных гладей широких озер, таких чистых, что даже в самых глубоких местах можно было наблюдать за тем, как суетились рыбки у песчаного дна.
