В итоге мальчик решил назвать его – Ледяной Клык и таким образом, он смог найти ориентир к пещере. С этого момента Арди стал смелее в своих вылазках, но не рисковал уходить дальше, чем на предел видимости входа.
Так, он сумел выяснить, что пещера находилась над небольшим плато размером пару сотен метров, его мальчик тут же назвал – Прихожая. Снизу, под плато, то есть – Прихожей, сквозь черные камни, выглядывавшие из-под белого одеяла, вились тропинки, которые было решено именовать – Лестницами. Такие же Лестницы уходили и вверх, на Чердак – группу других пологих склонов, коими венчался этот пик – Хижина Эргара.
Убедившись в том, что теперь может хотя бы немного ориентироваться, мальчик попытался было отыскать, пусть и зрительно, путь домой, но… где бы они ни были, Хижина Эргара находилось так глубоко в горах старой Алькады, что Арди даже не представлял – где именно.
После очередной такой вылазки, за время которой пришлось расстаться с ботинками, подошву которых уже несколько дней крепили заточенные обломки костей, мальчик вернулся в пещеру как раз к тому моменту, как отсутствовавший пару дней барс заканчивал с трапезой.
Когда Арди, уже почти не замечавший дурного запаха мертвой плоти, подошел к груде костей, то… ничего, кроме, непосредственно, груды костей обнаружить не смог. Даже самые маленькие из них были так чисто вылизаны, что буквально утопали в слюне. Эргар же, лежа на каменной постели, показательно слизывал остатки мяса с длинных когтей.
Мальчик, несколько раз перебрав весь каркас неизвестного животного, с немым вопросом посмотрел на барса.
– Я проголодался, – только и ответил Эргар, после чего отвернулся в сторону и почти мгновенно заснул.
Арди ничего не оставалось, кроме как вернуться в свой дальний угол и укутаться там обрывками одежды, которые он решил использовать вместо одеяла. С каждым новым днем, проведенных в горах, холод становился все сильнее, а его особенно злые укусы, иногда оставлявшие темные отметины, проходили, порой, целыми днями.
Так прошло еще три дня. Воды в чаше, почему-то, становилось все меньше, но с этим мальчик знал, что делать. Предварительно согрев ладони подмышками, он накидывал снег в чашу и дождавшись, пока тот растает, утолял жажду.
Из пещеры он больше не уходил – ждал пока барс отправится на охоту. На четвертый день, когда от голода мальчик уже грыз ледышки, Эргар вернулся с добычей. И стоило Арди сделать неверный шаг в сторону мяса, как грозный рык:
– Мое! – сотряс пещеру.
Мальчик уселся рядом и почти целый час смотрел на то, как барс нарочито медленно и с буквально человеческим упоением на морде, вылизывает косточки. И, как и в прошлый раз, на каркасе не осталось даже жилки. Более того – Эргар раскусил каждую из костей и вылакал из них весь мозг, не оставив Арди даже этого.
– Я снова был голоден.
Арди, ничего не сказав, тихо вернулся в свой угол. Маленький, исхудавший, с потемневшей от ветра и солнца кожей, он укрылся обрывками тряпья. Из всей одежды у него остался лишь плотный свитер, связанный мамой, штаны, лившиеся левой штанины, да и все. Куртка, носки и рубашка пришли в полную непригодность и теперь служили в качестве кулька, куда мальчик прятал свое сокровище.
И сейчас, укрывшись свитером, как одеялом, мальчик, прижав колени к груди и обхватив их руками, пытался заснуть. И лишь слова отца, эхом звучавшие у него в голове, отгоняли мысли о том, что он был бы не против, если бы час пробуждения так и не настал. Если бы он уснул и… так всегда и спал. Может старые боги, о которых столько рассказывал дедушка, подарят ему сон.
