– А я лангуста не пробовал – перебил Жэха.
– А я, а я. – посыпались выдумки одна чудней другой.
– А дружить будете?
– Конечно, а как же без друзей.
– Ну вот ты поешь лангуста, а Саня не поест? Будешь его угощать?
– Конечно. Да я ему корзину лангустов дам.
– Да нужно мне твои лангусты. Я в море что угодно поймаю.
– Не поймаешь. Они за границей водятся.
– Эй. А как дружба? – притормозил их Матвей.
– Да и пусть он своих лангустов ест.
– Подумаешь. Сам ко мне придешь – хмыкнул Жэха.
Матвей взял каждого за руку и сказал – сейчас поиграем, задумайте все то что хотите заработать.
Они встали в круг и взялись за руки. Матвей только улыбался и смотрел на них.
– Поверьте, что все сбудется.
Мальчишки закрыли глаза. Стало тепло и спокойно, появлялись яхты, гостиницы, лангусты, но все это было не-то. Открылось ясное небо, птицы, исчезла сила что давит к земле, можно было взлететь и встретить там всех друзей. Еще бы немножко до полного счастья, но в этот момент они спустились на землю и открыли глаза. Матвей посмотрел на них.
– Ух-ты. Вот это да! А еще можно? А еще!
На сегодня хватит. Пошли домой. Мальчишки шли подпрыгивая и как-то вопросы отпали сами собой. Саня уже представлял, как приведет мать к Матвею.
Иннокентий долго думал, что делать с Матвеем. Пользы от него вроде никакой, но люди его слушают.
– Пусть хоть часослов читает – Он вызвал его к себе.
– Матвей, ты и к работе пригоден, а не работаешь. Вроде грамотный. Часослов сможешь читать?
Матвей мотнул головой.
– Лень и уныние – это грех. Исповедуйся мне. Ты и причастие наверно не проходил?
Матвей молчал и улыбался, протянул Иннокентию ладонь.
– Ну что ты руку тянешь? Боишься исповеди? – он пожал ладонь.
Иннокентий застыл, потом сморщился как будто что-то вспоминая. Глаза его заполнились слезами.
– Да Матвей, трудно мне все тянуть, тут и бандиты, и администрация, всем благословение подавай, всем надежду, сам уже без веры живешь. Кого исповедовать коли сам не веришь. Ни отпуска, ни здоровья. Какая воля господня, когда дети безгрешные болеют. Своего пацана не могу вылечить. Заикой растет. У самого кости болят – он еще застыл, потом улыбался с закрытыми глазами, покорно отпустил ладонь Матвея и лег спать на деревянной лавке блаженно.
Матвей вышел закрыв двери, повстречал матушку Елизавету и сказал, чтобы отца не будили, пока сам не встанет. Елизавета кивнула.
Иннокентий проснулся к вечерне в прекрасном настроении, он потянулся, встал и вышел. Вызвал Елизавету.
– Посели Матвея отдельно, пускать его за ворота, когда захочет, на работу не дергать, только присматривай, чтобы не потерялся.
– Слушаюсь.
Саня не ожидал, что мать откажется от похода в церковь.
– Ну мам, давай сходим, Матвей все может вылечить, у тебя же нервы – он с тоской посмотрел на мать.
– Некогда мне по церквям ходить, я на работе весь день – она докрасила губы и собралась уходить.
– Ну мам, ты бы на него посмотрела не так бы сказала. Его теперь все знают. Он и ногу Жэхе вылечил.
Она развернулась у двери.
– Сходи в магазин, хлеба купи, а там посмотрим. Да допоздна не гоняй со своим Жэхой. В каникулы ничего не читаешь. Будь дома как я приду – дверь хлопнула и Саня сразу позвонил Жэхе.
– Ты где. Мамку не уговорить. Ты с дядькой на яхте? А надолго? Не я не поплыву, вдруг мамка согласится. Ладно приходи в танчики поиграем.
Когда мать пришла, стоял гул битвы и крики Жэхи и сына. Саня конечно за хлебом не сходил и звонка не слышал.
