– Ох, Матфей, хорошо, что и ты здесь! Представляете, Аран этот – не тот, за кого себя выдает! Это точно!
– С чего ты взяла? – удивился Матфей.
– Знаете, что он попросил меня раздобыть для него? – девушка сделала театральную паузу и для пущего нагнетания атмосферы поджала губы и пристально посмотрела на ребят.
– Что? – спросили Роман и Матфей хором.
***
Сквозь распахнутые окна слышался шум прибоя. Древняя бесконечная мелодия, тревожная и печальная. Ветер танцевал с морскими волнами, время от времени увлекаясь тонкой ажурной занавеской, отделяющей мир безысходной тоски от теплой и уютной комнаты. Вечерние лучи солнца робко скользили по массивной деревянной мебели, едва касаясь большого кресла, в котором застыла мужская фигура в мохеровом свитере. Мужчина сидел с закрытыми глазами, его лицо не выражало никаких эмоций. Левая рука сжимала хрустальный кулон, от которого по кремовым стенам разлетались радужные блики, а пальцы правой руки перебирали в воздухе воображаемые клавиши.
В глубине дома раздались приглушенные голоса. Затем умиротворяющую тишину нарушили звуки шагов. Мягкие, едва слышные – слуги, и нетвердые, раздражающе шумные – гостя.
Шаги смолкли в дверях, затем слуга почти беззвучно удалился. Визитер замер, не решаясь привлечь к себе внимание. Часы на стене мерно постукивали, отсчитывая секунду за секундой.
– Принесли? – не открывая глаз и не прекращая скользить пальцами по воздуху, спросил мужчина в кресле.
Его голос гармонично влился в окружающие звуки, словно часть симфонии.
Гость не сводил взгляда с бегающих пальцев хозяина дома. Ему вдруг показалось, что все вокруг наполняется музыкой. Тревожной, опасной.
– Кх… г-господин Анфор, п-простите, что потревожил. Вы сказали, что все будет, как мы договаривались. Я выполнил свою часть сделки. Но…
– Но?
Мужчина в кресле глубоко вздохнул, медленно открыл глаза и повернул голову к вошедшему. В дверях застыло безвольное, слабохарактерное существо мужского пола: слегка за сорок, дешевый поношенный костюм, фигура, привыкшая к покорности и раболепию. Типичный неуверенный в себе клерк. Всю свою бесполезную жизнь он лелеял мечту, которая даже теперь, буквально упав в его руки, так и не стала реальной.
Кресло качнулось. Господин Анфор поднялся, в руке блеснул кристалл. Гость не мог оторвать взгляд от радужных бликов и, лишь когда ощутил, как близко подошел к нему хозяин дома, испуганно поднял на него глаза. Взгляды встретились, и клерк сжался, теряя остатки самообладания. Серые, тяжелые, властные глаза Анфора пронизывали его насквозь. Отчетливо слышалась музыка. Она гремела всей мощью оркестра, и тут, словно виолончель, поющая первую партию, раздался мягкий, почти нежный голос:
– Мистер Броди, вы просили женщину. Вы ее получили?
– Д-да, она в моем доме.
– Она ваша жена. Документы, свидетели, фотографии – все, как я обещал? – к виолончели добавились альты.
– Д-да, но…
– Но? – флейта и гобой усилили вопрос.
– Она не верит. Не соглашается. Она помнит, все помнит! А вы обещали! – внезапно набравшись храбрости, повысил голос несчастный клерк.
– Я обещал, что вы получите желанную женщину, которая будет вашей женой. Вы сказали, что получили ее. Запомните, мой дорогой: ничем нельзя овладеть, не приложив к тому усилий. Если вы не можете завоевать женщину, которая уже ваша, возможно, вы недостойны такого подарка. Может, вернуть ее назад? – барабаны сотрясали пространство. – Документ. Вы должны были принести мне документ. Он у вас с собой?
