- Олюшка, ну ты чего? – заботливо восклицает она, ласково привычным движением гладит по волосам. – Устала небось? Ещё и шпильки эти… брось их и давай в тапочки.
- Мам, ну все при параде, а я в тапочках.
- Почему все? Вон Ванюша твой тоже в одних носочках тоненьких стоит, а пол, кстати, прохладный. Надо бы ему дать папины тапочки.
Ванюша-то как раз не мой, а вполне так себе общественный.
- Вот иди. Дай гостю тапочки, а я на кухне всё доделаю и заодно посижу и отдохну. А папа-то где?
- Да на балкон выскочил покурить, – сердито пыхтит мама, противница курения и балкона.
А тут сразу всё в одном.
Но заботливое сердце мамы не выдерживает, и она срывает к Небесному и тапочкам.
Я закрываю дверь на кухню и медленно по стене сползаю на табурет.
Вот как так вышло?! Зачем Ваня приехал? Теперь будет куча вопросов от мамы, что сейчас делает вид невозмутимости и понимания, а завтра устроит допрос о неизвестном мужчине, что я пригласила на семейный праздник. Выводы-то напрашиваются сами – этот человек что-то для меня должен значить и между нами точно есть какая-то связь.
И есть! Их внук! Да только, если они узнают, что явился его папаша, трагедии не избежать. Насчет решения папы, лишить нерадивого отца Никитки детородного органа, я абсолютно не врала.
Вот только мне никак не хотелось рушить то счастье и покой, что живут в моей семье. У нас всё стабильно – я работаю, Никита в садике, родители с бабушкой всегда на подмоге. Надо это просто донести до Небесного и пусть тот со спокойной совестью идёт в своё светлое будущее.
Определённо, так и сделаю, но сначала надо перевести дух и отвлечься. Кухня и готовка в этом плане мне всегда помогали. Сигнал духовки как раз вовремя оповестил о готовности огромного гуся с яблоками.
Подхватываю кухонные прихватки и начинаю возиться с духовкой. Гусь, мало того, что тяжелый, так ещё едва уместился в длину на противне. Противная лапка зацепилась за стенку и никак не хотела выходить наружу, не расплескав при этом половину жира на моё новое, специально прикупленное к празднику платье из сплошных пайеток.
Согнувшись в три погибели к духовому шкафу, бурчу себе под нос ругательства в адрес длинноного гуся, неудобной для моего выше среднего роста расположения кухонной техники и заодно на любовь моей матери к этому блюду.
Замечаю присутствие на кухни ещё кого-то только, когда чувствую тепло тела сзади, а мужские ладони с крупными венами на их тыле накрывают мои, вынуждая отпустить противень.
- Матрёшка, отойди ради всего святого, пока не обожглась или платье не испортила, - ворчит Иван, вынуждая отступить, проскользнув под его рукой.
Я как могу увеличиваю дистанцию между нами, так как это опасно для моей нервной системы. Жаль, размеры нашей кухни не позволяют это сделать максимально далеко.
- Я бы и сама могла, Небесный, вроде не безрукая.
- А я и не говорил, что ты такая, но лезть нежными ручками к кипящему маслу и противню тоже не верх ума.
- Поддерживаю вас, молодой человек, – выплывая с балкона, отец подливает масла в нашу ссору.
У нас длинная лоджия, соединяющая зал и кухню, тем самым образуя ход в обход коридора. А так не хотелось этой узкой встречи с отцом без лишних свидетелей…
Тут легко, как с мамой, не пройдет. Открываю рот, чтобы познакомить мужчин, но Небесный спешит сам. Ставит противень на плиту и обтерев руки, протягивает ладонь моему отцу.
