Маяк на краю времени - страница 20

Джо снова услышал этот хруст – звук наезжающего на нее паровоза – так отчетливо, словно это произошло на самом деле.

Возможно, это и к лучшему, что он проведет три месяца вдали от нее.

Как и всегда, в четверть пятого утра Джо резко проснулся, чувствуя, что у него в груди поднимается страшная паника. Он сел и закурил, опершись затылком о стальную планку изголовья. В такие моменты ему ничего не помогало, но курение позволяло хоть немного отвлечься.

Ночные приступы паники у него начались после того первого эпилептического припадка на Гар-дю-Руа, и с тех пор улучшений не наблюдалось. Он снова испытал жгучее желание увидеть человека, который ему привиделся. Но никто не появлялся. Лишь лиловые отсветы огней клуба напротив отражались на глянцевой поверхности крашеного плинтуса.

Джо с отвращением подумал о том, как его эпилепсия отравляет все вокруг. Он оставил маленькую девочку перед паровозом, он выбрал работу из-за какой-то там открытки, он тосковал по людям, которых не знал, а тех, кого знал, не мог полюбить. Это медленно уничтожало его изнутри.

Отблеск огней клуба осветил золотистое приглашение, торчащее из кармана его пальто, что висело на двери. Джо разобрал слова: «Направьте ответ секретарю профессора Э. Сиджвик». Если выехать утром и отправиться на Эйлин-Мор прямо из Пон-дю-Кам, то можно пойти. И узнать, почему их так интересует эпилептическая амнезия. А может, они даже сумеют ему помочь.

Джо хотелось, чтобы Лили проснулась и он мог бы чем-то себя занять, но она с двух месяцев спала как убитая, а сейчас сердилась, если ее будили раньше восьми.

Часа через два он успокоился, и ему приснился мужчина из его видений. Это случалось раз в пару месяцев. Во сне Джо всегда оказывался в одном и том же месте. На холодном, туманном пляже. Берег был усыпан мусором, вынесенным на берег: обломками мачты, черными водорослями и обрывками веревок, которые выцвели и сливались с белой галькой. Мужчина ждал впереди, на границе прилива, и, хотя ничто на это не указывало, во сне всегда было ясно, что он ждет Джо.

В Пон-дю-Кам было гораздо холоднее, чем в Лондре. Ландшафт здесь был другим: на смену холмам и низинам пришла плоская болотистая местность. Поля затопило. Ни деревьев, ни зданий, лишь придорожные кусты, торчащие из воды. Поезд подъехал к станции, которая казалась полузаброшенной; кое-где между путями скопилась вода. Казалось, это место едва извлекли из болота, и оно вот-вот поглотит его снова.

Джо еще никогда не уезжал так далеко от дома. Очутившись на платформе, он ожидал, что станционный смотритель потребует у него документы об освобождении, а затем объявит, что по той или иной причине ему запрещено путешествовать, но его никто не остановил. Локомотив окутывал паром выходящих из вагонов пассажиров. По сравнению с Лондром местные жители казались какими-то простаками. Хоть Лондр и звался Черным городом, но жизнь в нем била ключом, и всюду деловито сновали люди в дорогих костюмах вроде де Меритана. Здесь на них не было и намека. Все вокруг выглядели как типичные англичане: неуклюжее телосложение, землистый цвет кожи, тяжелая бесформенная одежда; на лицах этих людей читалось, что им предстоит пройти много миль, прежде чем они смогут дать себе отдых. В своем ладно скроенном пальто – Джо до сих пор не знал, откуда оно взялось, и до сих пор тосковал о его тартановой подкладке – он выделялся из толпы.