Маяк на краю времени - страница 24

– Д-да, хорошо, – Джо стало легче от осознания, что не он один подвержен этому безумию, но ненамного. – Я чего-то не понимаю? Вы ведь Психическое общество, а не Психиатрическое.

Миссис Сиджвик улыбнулась.

– Некоторые из этих историй перекликаются между собой.

– Что? – медленно выговорил Джо. Он чувствовал себя так, словно миссис Сиджвик швырнула в него булыжником и, вместо того чтобы отскочить, камень влетел прямо ему в грудь и с грохотом приземлился внутри. – Как перекликаются?

Элеанор наклонилась к нему.

– Мы обратились к вам, потому что пытались их соотнести. Мы попросили разных людей написать нам о своем опыте. Получив письма, мы обнаружили, что в них фигурирует одно и то же имя. Конечно, нам написали всего несколько человек. Но тогда мы стали посещать психиатрические лечебницы в поисках случаев проявления этого синдрома и наткнулись на ваш. Имя, которое вы назвали, – женщина, на которой вы якобы были женаты, – Мэделин Шейл. Верно?

Джо не ответил: он не помнил, чтобы называл доктору фамилию. Должно быть, она задержалась в его памяти совсем ненадолго, как тот мужчина с вокзала, который отвез его в больницу. Это была крошечная деталь, но Джо пришел в отчаяние. Одному богу известно, что еще он с тех пор забыл, сам того не заметив.

– Затем нам написал некий Альберт де Виньи и сообщил, что целое утро был свято уверен, будто на самом деле его зовут Альберт Шейл и что у него есть сестра по имени Мэделин, которая исчезла вместе со своим сыном, и ее никто не искал. С ним это случилось примерно за пять недель до того, как то же самое произошло с вами. Это вон тот господин. Если это та же Мэделин, то он, выходит, ваш шурин. Вы его узнаете?

Джо посмотрел на него.

– Нет, – тихо сказал он. Ее сын. Значит, и его сын тоже?

– Вот и он вас не узнал. Но имя одно и то же. Женщина того же возраста, из тех же мест – то, что вы с ним сообщили одинаковые сведения, кажется слишком невероятным совпадением.

– Это… ну, может быть, мы оба прочли о чем-то в одной и той же газете.

– Нет. Этой женщины не существует. Мы проверили газеты и метрические книги, мы говорили с родителями Альберта. Ее нет.

Джо уставился в свой бокал с вином.

– Вы хотите сказать, что все это – правда?

– Да-да, – сказала Элеонор так, словно это не имело значения. – Что нас особенно интересует в вашем случае, так это то, что с вами это произошло значительно позже, чем с основной массой пациентов, и длилось значительно дольше. Ко всем остальным память вернулась в течение нескольких часов. Но вы так ничего и не вспомнили. Совсем ничего?

– Нет.

Сиджвик поправил очки.

– Дело в том, понимаете ли… это означает, что причиной всему – некое событие, которое произошло два года назад, примерно в конце октября. Именно тогда была зафиксирована первая волна таких случаев – причем практически в один день. С тех пор были и другие волны, но уже не столь значительные, как первая.

– С чем это может быть связано?

Джо увидел, как они оба заерзали: им предстояло сказать все как есть, не прячась за научным языком. Теперь он понимал, почему члены общества настаивали на использовании английского. Научным языком был французский. А английский позволял понять, имеет ли идея смысл, если высказать ее без красивых оборотов.

– Мы не знаем, – миссис Сиджвик помолчала. – Ничего подобного ранее зафиксировано не было.

– Ваш случай уникален, – сказал ее муж. Он говорил нарочито громко, так, словно выступал перед студентами. – Для вас что-то было иначе, чем для остальных. Либо вы сами оказались более восприимчивы к случившемуся, либо обстоятельства были иными.