Хочу сказать, Тимур Бойцов, что твое поведение в то утро после… секса ( о котором, как я поняла, в твоем плейбойско-майорском мире совершенно не разговаривают) оскорбило меня до глубины души. Так, как только может оскорбить девушку мужчина. Я, конечно, подозревала, что все мужчины козлы. И даже смирилась. Но чтобы настолько…
Поэтому, пользуясь случаем, хочу сказать, что я не из тех, кто спит с первыми встречными, выпив пару кружек пива в спортбаре. Но даже если бы была из таких?..
Ты ведь сам позвал меня к себе. В прямом смысле утащил на плече.
Это я могла бы возмутиться, что была пьяна и на самом деле совсем не хотела спать с тобой. Я могла наутро краснеть, жеманничать и изображать потерянную девичью честь, но ты… будто бы взял эту роль на себя. Это было не по-мужски.
Забыли-забили, как ты и предложил.
Просто хотела рассказать тебе, что под именем Сюзи скрывалась я. Это была глупая шутка. И если хочешь знать, моя маленькая месть. Прости».
Не задумываясь и даже не редактируя, отправляю сумбурный текст. А сама не дышу. Тимура на сайте нет, вероятно зайдет вечером и только тогда прочитает. Значит, завтра все изменится.
Натянув обычную черную водолазку и джинсы, я выбегаю из дома. Немного опаздываю, поэтому пальто застегиваю уже на остановке, дважды завязываю вечно болтающиеся шнурки. Здороваюсь с односельчанами и запрыгиваю в подъехавший автобус.
Семь пятнадцать. Всегда вовремя.
Вот только на въезде в город ярко-красный «Дэу Матиз» вдруг решает поцеловать взасос опасный черный джип, и в отделение полиции я прибываю с огромным опозданием. В целом как обычно. Запыхаясь, открываю двери и попадаю в холл.
— Доброе утро.
— Какое ж оно доброе? — вздыхает Сенечка Юрьевич. — С утра барин всех на ковер вызвали-с. Только тебя и ждут.
Черт.
Я оставляю пальто с сумкой в дежурке и несусь в кабинет подполковника. Щипаю щеки и кусаю губы, чтобы быть поярче. Хотя, учитывая цвет моих волос, куда уж ярче?
— Борис Николаевич, можно войти? — пищу, приоткрывая дверь.
— Завьялова, — басит дядя, — ты в МЦФ работаешь, что ли? Сколько можно обращаться не по уставу?
— Товарищ подполковник, разрешите войти, — тут же исправляюсь я и киваю коллегам.
Кологривый хитро улыбается, Яша подмигивает, остальные как обычно делают вид, что Валерия Завьялова невидимка. Хоть голая ради проверки приходи.
— Заходи уже, горе луковое, — вытянув руку, зовет Борис Николаевич. — Ты-то нам и нужна.
— Я? — округляю глаза. Сердце заходится.
Ведь мечтала об этом. Чтобы наконец-то признались, что нужна, а не просто так бумажки перебираю.
— Командируем тебя на первое ответственное задание, — торжественно произносит дядя. — С майором в поля пойдешь. — Он хитро улыбается.
Подполковник. Улыбается. Забавно.
— С майором? — повторяю я завороженно и перевожу глаза на Бойцова. — В по-ля?
Краснота на лице у Бориса Николаевича, по всей видимости, передается воздушно-капельным путем, потому что Тимур неестественно багрового цвета. А еще он сегодня гладко выбрит. Это так необычно, что подвисаю.
— Это бред, — цедит Бойцов сквозь зубы. — Детский сад, блядь.
— Отставить блякать… и перечить начальству, — мрачновато осаживает его подполковник.
Они смотрят друг на друга, словно соревнуются в тяжеловесности взгляда. Как по мне, выигрывает все-таки дядя.
— К чему карнавал? — Тимур откидывается на спинку стула. — Заявимся к Непейводе в загородный дом, возьмем с поличным, отыщем чертову диадему и закроем дело.
