За ланчем Хуммер завел разговор об экономике.
– Как развивалась Россия в последние годы до революции? Я бы даже сказал, до войны. Я слышал следующее. Экстенсивное, но обширное аграрное хозяйство. Отсюда – хлебная и водочная торговля. Экспорт. Крупные купеческие состояния. Так? – Пронин кивнул. – Хорошо. Это хозяйство вам предстоит восстановить и осовременить. Значит, необходимы механизмы «Форда». Так?
– Да, господин Хуммер, у нас есть такие планы.
– Но кредитов вам не предоставят, это практически исключено. Но сельское хозяйство – это, по существу, мелочи, гарнир, с ним вы справитесь. Поехали дальше. Что еще поставляла Россия на внутренний и внешний рынок? Текстиль. Вот где быстро сколачивались миллионные состояния. Фабрики по всей центральной России. Правильно? Едем дальше. Добывающая промышленность. Донецкий уголь, нефть в Баку и еще кое-где. С нашей помощью вы сможете быстро восстановить эту индустрию. И договориться в этом плане нетрудно. Я готов быть и посредником, и совладельцем – разумеется, при обоюдном интересе.
Пронин понимал, что Хуммер сейчас репетирует разговоры с правительственными тузами – и наматывал на ус, почти не вмешиваясь в его монолог. А американец закурил сигару и, маленькими глотками прихлебывая кофе, разглагольствовал:
– Пойдем дальше. Военная промышленность. Она у России была и в известном смысле осталась. Вам многое удалось сохранить. Тульские заводы, Урал, Петроград… Вы даже пытаетесь освоить какие-то новые технологии. В авиации, например. Похвально, похвально. Но без сотрудничества с нами ничего не получится. Поверьте, ни-че-го. Это просто нереально. Вы станете безнадежно отсталыми, как Китай. Нужна совсем другая промышленная культура, и научить этому можем только мы, американцы. Даже не Европа, которая всегда будет с опаской относиться к большевикам. Для Европы вы, прежде всего, агрессивные соседи – русский медведь. А нам вы полезны, в том числе – как противовес на старом континенте против Франции и Германии. Итак, военная промышленность. Как следствие – металлургия. Нужно расширять старые заводы и строить новые – грандиозные. Вокруг них будут возникать кварталы и города. Деревянная Россия должна уйти в прошлое. Не сразу, постепенно, но должна уйти. Значит, необходимо массовое железобетонное строительство. Быстрое и сравнительно качественное. Кто может с этим помочь? Мой друг Аль Кан. Великий строитель Детройта. Вы слышали эту фамилию? – Пронин отрицательно покачал головой. – Я не удивлен. Он же не Маркс и не Либкнехт. По части экономики у вас у всех слабоватая эрудиция, господа. Вернее, товарищи. Кан – это феномен современной Америки. И он поделится с вами своими умениями и секретами. Разумеется, не безвозмездно. Бесплатной помощи вообще не бывает. И не ждите ее. Разве что от нищих социалистов, которые могут подбросить тысячу – другую долларов в фонд голодающих Поволжья. Это все очень важно и благородно, но по масштабу несопоставимо с теми планами, которые я привез в этом портфеле и в этой голове.
– Ваши планы поразительны, как и ваша осведомленность о состоянии дел в советском народном хозяйстве, – дипломатично заметил Пронин.
– Пустяки. Я всегда изучаю контекст прежде, чем заняться тем или иным вопросом. А меня пригласили в Москву ваши люди. Настоящие большевики, которые пытаются сколотить в Вашингтоне и Нью-Йорке нечто вроде неофициального советского постпредства. Ведь дипломатических отношений между нашими странами нет… Вероятно, они ваши коллеги.
