Не считая Лаки и Маркони, я находился дальше всех. Так что, всех уже разобрали, почти. Ритку которую Руслан просто отшвырнул во время атаки, смёл с ног Пьеро. Глядя на происходящее Хан бросил Аглаю, а что ему там делать? И без него втроём справятся, метнулся к Хельге. Налетел сзади и, обхватив всеми конечностями, повалил на снег.
Ё моё! А мне что делать? Не Алёну же крутить? Вон она сидит с философским видом и даже не трепыхается, на всякий случай. А то от этих придурошных мужиков всего можно ожидать! Ах так! Придурошных? Ну, держись.
Придавленная моим весом Алёнка придушенно сипит:
— Удавишь.
Сдвигаюсь чуть в сторону, заблокировав правой ногой возможность провести операцию возмездия. Ну, вы меня понимаете...
— Не удавлю.
Смотрит на меня большими зелёными глазищами, ну ведьма, как есть ведьма — рыжая, зеленоглазая ведьма.
— Мажор, учти, я тебя ненавижу. А после сегодняшнего вдвойне!
Ой-ой, напугала. Ненавидит она, надо же. Но не оставлять же последнее слово за ней? Так что приближаю губы к ушку и носом, сдвинув край шапочки, ехидно шепчу:
— Что, на секс теперь можно не рассчитывать?
Чуть двигает головой и, повторяя процесс с шапкой, шепчет прямо в ухо:
— Даже не надейся.
— Какая жалость, а я так надеялся, — продолжаю ёрничать.
Раз. И рыжая язва хватает зубами мочку уха. Признаюсь, испугался. Вот откусит сейчас и всё, буду самым красивым в группе... Но она, тихонько покусывая, провела языком, как бы лаская то, с чем я уже практически простился. Что говорить, почувствовать моё состояние при таком тесном контакте не проблема...
Выпускает многострадальную мочку и шепчет:
— Через три дня, в субботу, в восемь, как раз синяки сойдут, комната К316. Если придёшь, у тебя будут все шансы, — и так навстречу подаётся, прижимаясь там, где моё состояние особенно заметно.
Если сказать, что я немного поплыл, то ничего не сказать. Хотя и продолжаю, вроде как, держать, но все мысли о другом. Спасибо командиру, спас:
— Пьеро, не крути Ритке так руку, оторвёшь!
— Брыкается.
— Она больше не будет, — в голосе строгость, — отпусти.
Небольшая пауза и ехидное замечание:
— Хан, если будешь так плотно прижиматься к девушке, могут появиться дети.
— Это вряд ли, командир, размножаться на таком морозе, явный моветон.
И тут же весёлый голос Хельги:
— Вот всегда у вас мужиков отговорки, то футбол, то работы много...
Появляются первые смешки. Доходит очередь и до меня:
— Мажор! Ну, ты то зачем на Алёнку налетел?
Поднимаю голову и, глядя честными глазами, признаюсь:
— Командир, а чего она сидит и всякую фигню про нас думает?
— Эта может, — смеётся. — Ладно, слазь, и так помял.
Встаю, стараясь спрятаться за девушку, а то уж слишком заметно... Алёнка вроде опираясь на меня, прикрывает и шепчет:
— Должен будешь.
— Спасибо.
— Да ладно, всё-таки на меня... в какой-то мере даже приятно.
Тем временем Руслан продолжает наводить статус-кво.
— Тихоня.
— Я.
— Молодец. Хорошая реакция.
— Рад стараться.
— Ну что ж вроде всё? Наверное, будем собираться домой.
— Эй. А меня отпустить? — восклицает Аглая, висящая, на плече у Молота.
— А ты так домой поедешь. Вон у меня Балагур косячник, пусть прёт.
— Ты что, прикалываешься?
— Нет, — и начинает ржать. — Молот отпусти. Осторожно.
Олежка слегка приседает и ставит девушку на землю. Достав нож, перехватывает ремешок и отскакивает назад, во избежание.
— Что такая страшная? — с обидой в голосе интересуется она.
