– Вы были бы следующим, Кайоши-сан, – сказал Дан. – А может быть, кошка пошла бы охотиться в другие дома.
Убитый горем, но благодарный за спасение староста собрал по соседям деньги. Получилось негусто, но на два дня прокорма хватало.
Дан поднялся рано утром, едва горизонт окрасился розовым. Распрощался с Кайоши, который продолжал оплакивать семью, и отправился дальше.
– Скоро доберемся до Эдо, Акира, – заметил тэнгу, сидевший у него на плече. – Осталось всего несколько дней. Пяток деревень на пути. Как будешь мстить за смерть господина? Как будешь выручать его дочь? У тебя есть план?
Пришлось сознаться: никакого плана нет.
– Ты глуп, Акира, – недовольно каркнул ворон.
– Раз такой умный, подскажи, – огрызнулся Дан.
– Но ты не видишь моих подсказок, – Карасу переступил с ноги на ногу, крепче вцепился когтями в ткань косодэ. – Ты слепой зрячий, Акира. А надо быть зрячим слепцом. Но все еще впереди…
Ворон расправил крылья и взлетел. «Ни слова в простоте, – раздраженно подумал Дан. – Вечно говорит загадками. Тоже еще, хранитель семейства, помощничек…»
Пользуясь памятью Акира, он попытался выработать план, но ничего не получалось. Одному ему сегуна не победить. Собрать самураев, служивших семье Тоетоми, – трудно. Троих соратников не хватит. Одно Дан знал точно: в первую очередь надо спасать Кумико. Лучший способ – выкупить ее из борделя. Только вот это очень дорого, а где взять столько денег? Он на еду себе еле зарабатывает. Тогда остается похищение, решил он. Прийти в публичный дом под видом клиента и забрать девушку. С этим он и один справится. В крайнем случае перебьет охранников, а возможно, достаточно будет их запугать.
– Река впереди! – сообщил Карасу, возвращаясь. – Готовь монеты лодочнику, Акира! Если поторопишься, ждать не придется.
Дан прибавил шагу, вскоре дорога привела к обрывистому берегу. Взглянув вниз, он увидел покачивающуюся на воде лодку, в которой сидел широкоплечий человек. Пожилой сутулый лодочник стоял на шатких мостках и отвязывал от колышка веревку.
– Подожди! – крикнул ему Дан. Он скатился по отвесному склону, подбежал к лодочнику: – Сколько возьмешь за переправу на другой берег?
– Две мон, – старик почесал в затылке. – Вдвоем уместитесь?
Дан снял с шеи шнурок, на котором болтались медные монеты с дыркой посередине, развязал, протянул лодочнику два кругляшка.
– Садитесь, господин, – поклонился старик.
Широкоплечий человек обернулся, и Дан узнал Миямото Мусаси.
– Вот и снова встретились, – ничуть не удивился воин. – Здравствуй, Акира-сан. Садись напротив.
Выглядел он более чем странно: лицо заспанное, недовольное, одежда помята, голова обмотана грязным полотенцем.
– Вы ранены, Мусаси-сэнсэй? – спросил Дан.
– Не найдется в мире бойца, который ранил бы меня, да еще и в голову, – мастер меча поморщился, поправил полотенце. – Я не выспался.
Лодочник наконец отвязал веревку, спустился с мостков, забрался в суденышко, оттолкнулся от берега веслом. Мусаси достал из кармана веревочки, принялся подвязывать рукава, сердито бормоча:
– А все этот Сасаки Кодзиро, чтоб ему провалиться! Слыхал о таком, Акира-сан?
Дан порылся в памяти: Кодзиро был молодым, но очень талантливым фехтовальщиком, который создал собственную технику цу-бамэ-гаэси – «Ласточкин заслон», моделью для нее послужило движение хвоста ласточки.
– Немного, – дипломатично ответил он.
Казалось, Мусаси не понравилось, что Кодзиро известен Дану.
