«Успокойся! Неужели тебя не учили владеть собой? Учили, да еще как! И здесь, и там. Так возьми себя в руки и пойми, вдолби в свою башку: сейчас, сегодня самое главное – ваши простые человеческие, если угодно, профессиональные отношения. Все. С остальным нельзя торопиться. До поры».
И он сумел вдолбить это себе в голову. И чем здоровее становился, тем спокойнее относился к Изольде. Он уже видел массу различий между ней и своей настоящей возлюбленной. Но еще важнее – он вспомнил: прикосновения рук. Просто мягкие, просто нежные прикосновения. Просто. С Машей всегда и все было по-особенному. Потому что общались их души. А у этой точной копии не было Машиной души, а значит, и любви между ними быть не могло. Но тогда что? Неспроста же этот, с зелеными глазами, затеял такую странную карусель времен. Неспроста. Так слушай его внимательней, Иванушка!
Однако слушать пришлось не того, который с зелеными глазами, а того, который с красными волосами. Тристан уже вставал и ходил, когда однажды ему довелось случайно услышать разговор сенешаля Гхамарндрила Красного с любимой служанкой Изольды Бригиттой.
Красный на вид был мерзок: волосы его все, от макушки до подбородка, да, наверное, и ниже, имели жуткий медно-красный цвет и жесткость металлической проволоки. Нос был длинный и тонкий, глаза маленькие, глубоко посаженные, а голосом сенешаль обладал скрипучим, словно у старика. Не мог он не понимать, что родился уродом, из-за того, наверное, и зол был на весь мир. А злость до хорошего не доведет.
И сейчас праведный гнев его на Тантриса, который оказался тем самым рыцарем Тристаном – убийцею Моральта, любимого шурина короля, – этот праведный гнев был обильно приправлен кипящей неуправляемой злобой. Злоба-то и помешала сенешалю Гхамарндрилу совершить быстрый и правильный поступок в сложившейся ситуации. Пока он шипел с миловидной служанкою Изольды где-то там за ширмой, Тристан, не долго думая, в чем был одет, а был он в исподнем, прыгнул из окна и был таков.
После такого поспешного бегства недоучившего учителя и недолечившегося пациента принцессы Изольды многие согласились с догадкой сенешаля Красного. Однако были и другие мнения. Мол, не совсем здоров на голову этот юноша, вот и сбежал, окончательно помутившись рассудком. Да и возможно ли, чтобы доблестный рыцарь из Корнуолла под видом какого-то чудака-менестреля целый месяц скрывался в цитадели своих же врагов. Оскорбительно для короля Гормона подумать такое, ну а сенешаль Гхамарндрил Красный – известный любитель сгустить краски и изобразить муравьишку гигантским лесным вепрем.
Меж тем Тристан в многолюдном и шумном порту Темры изображал юродивого. Натерев лицо специальными травами, измазав себя с ног до головы глиною, выпрашивал милостыню и на одежду какую-никакую монеток наклянчил. А потом, уже одетый, исполнял песни по тавернам и базарам и заработал денег на оружие, ибо нельзя без оружия в путь отправляться, а украсть его считал для себя Тристан недостойным, даже в той, прежней жизни. Вот и получил он кинжал и лук со стрелами простым, честным способом. А оптический прицел к луку, состряпанный им от нечего делать еще давно, в Корнуолле, был тем единственным талисманом, который он, следуя интуитивному чувству, уволок с собой, спасаясь бегством.
На вторые сутки, идя через лес, Тристан повстречал разбойников. Те вознамерились сразу взять себе в рабство крепкого молодого человека. И Тристан сказал:
