– Вы прекрасно знаете, фуцинь, что обычные целители ей не помогут, нужна помощь заклина…
– Молчать! – Лицо императора побагровело, он пошатнулся, но устоял. – Когда я запретил тебе встречаться с кем-либо из заклинателей, я выразился предельно ясно! Дабы пресечь нежелательные слухи, я не стал отдавать приказ по дворцу, рассчитывая на твое благоразумие, но ты мало того что ослушался меня, так еще и привлек слуг и стражу, сделав их соучастниками! Что ж, прекрасно.
«Вот уж правда, если дерево решит выстоять, ветер не прекратится. – Будь Иши больше похож на младшего брата, ему стало бы уже отчаянно жаль принца, который держался из последних сил. – К чему упорствовать и еще больше злить Его Величество? Лучше согласиться со всем и потом все равно поступить по-своему».
– Эй, ты! – император тем временем снова обратился к тому стражнику, что сказал правду о визите наследника Хань Ин. – Смотрю, ты больше почитаешь власть, чем мой собственный сын, так что ответь: кто руководил вами во время визита заклинателя?
– П-помощник господина Цао Сюаня из ведомства по надзору за заклинателями, господин Си Иши. – Стражник Пин снова поклонился и указал на Иши. Тому ничего не оставалось, кроме как выйти вперед.
– Отвечай, сказал ли тебе наследный принц о том, что я лично запретил ему принимать заклинателей во дворце? – Глаза императора вблизи казались блеклыми и холодными, как у мраморных статуй, и Иши совсем некстати вспомнил светлые глаза Хань Дацзюэ. При прощании они вовсе не выглядели ледяными – скорее, прозрачными, как родниковая вода, пронизанная солнечными лучами. «Не того прозвали статуей», – мельком подумал молодой чиновник. Он не хотел выдавать принца – и дураку ясно, что тот пошел против воли отца, стремясь увидеться с другом детства, но солгать значило подставить под удар невиновных стражников и слуг, которые перед правителем и вовсе бессильны.
– Ваше Величество, этого служащего назначили ответственным за сопровождение наследника Хань Ин во время его пребывания во дворце. Это все, что этому служащему известно.
– Я так и думал. Отрадно видеть такую исполнительность в подчиненных, но прискорбно, что их усердие явилось результатом неподчинения моего сына. Таким образом, виновны оказались все. А виновных необходимо наказывать. Ты и ты, – император махнул двум стражникам, – ступайте и принесите бамбуковые палки. Не будем откладывать.
– Кого вы собрались наказывать, фуцинь? – голос принца дрогнул. Его Величество смерил сына равнодушным взглядом.
– Не скрою, более всего наказания здесь заслуживаешь ты, однако наследник престола слишком ценен, чтобы поднимать на него руку; чужая боль к тому же всегда воспринимается острее. Слуг и стражу сечь бессмысленно, они и так подневольные и привыкли терпеть. Поэтому наказан будет тот, кого ты подвел тем, что нарушил мой приказ. Тот, кто, будучи твоим подчиненным, все же знаком с ответственностью и знает, что слово императора – закон.
И унизанная кольцами рука указала на Иши.
Тот сначала даже не осознал услышанного, стоя в полупоклоне. Принц захлебнулся воздухом, почти неслышно ахнули слуги, кто-то из стражи уронил меч. А потом до Иши наконец дошло, и он рывком выпрямился, будто уже ударенный в спину.
В детстве Иши никогда не секли: сдержанный и усердный мальчик не доставлял хлопот; потом отец умер, мать заболела и всё свое внимание уделяла маленькому Ючжэню – будто знала, что тоже скоро сойдет в могилу, – и хотела подарить младшему ребенку как можно больше любви и тепла; тогда уже подросток Иши оказался предоставлен самому себе и книгам. После же смерти матери Сяньцзань трясся над младшими братьями и никогда не поднял бы на них руку. А вот соседские ребята частенько показывали исхлестанные бока и ноги, так что Иши хорошо себе представлял, что такое порка. Но представлять – одно, а пережить самому?
