— Интересно какое? — задумчиво протянула я и нахмурилась.
— Все зависит от степени тяжести проступка, — улыбнулся Лешка. — Валеру, например, как-то наказали за довольно серьезный проступок лишением охоты. Для него это было слишком тяжело. Он переживал как ребенок. Я, конечно, начал над ним подтрунивать. Тогда Валера пояснил, что зверь внутри него с нетерпением ждет полнолуния, чтобы вырваться на волю. Каждый из них ждет этого дня как великий праздник. Нам с тобой этого не понять, — друг весело усмехнулся. — Вроде сильные, выносливые, а радуются лишь раз в месяц.
— Остальное время грустят? — шутливо хмыкнула я.
— Нет, конечно, — тихо рассмеялся друг. — Остальное время живут обычной человеческой жизнью. Лишь в полнолуние, как объяснил Валерка, у них полное единение со своим вторым “я”. Он сказал, что это такой кайф, что даже сравнить не с чем. Разве что с любовью.
— С любовью? — я удивленно уставилась на друга.
— Я же говорю, они похожи на волков, — улыбнулся Лешка. — Оборотень встречает свою пару раз в жизни. И это навсегда. Они верны друг другу до конца своих дней.
— Здорово! — я восхищенно выдохнула.
— Мне это тоже понравилось, — довольно кивнул он. — Они ставят метки любимых и дальше идут по жизни, не расставаясь.
— Подожди, — остановила я друга и недоуменно уставилась на него. — Чем метка любовницы отличается от любимой?
— Насть, да ты что? — рассмеялся Лешка. — Любовница — это так, несерьезно. Да, отношения могут продлиться годами, но потомство они заводить не будут.
— Ну да, — я с сарказмом усмехнулась. — Любовницу можно кому угодно приляпать. А вот любимую только своей.
— Нет, — лукаво улыбнулся Лешка. — Их мало. Они часто встречают пару среди людей.
— Ого! — удивленно воскликнул я. — Но многие из нас не так постоянны в отношениях.
— Это да, — согласно покивал друг. — Но метка, а может и не она, привязывает человека к своей паре. Я все же считаю, что оборотни просто выбирают лишь верных, а метка так, — он махнул рукой, — пометить территорию. Волки же не ставит метки. Они просто верны друг другу.
— Наверное, ты прав, — я задумчиво кивнула и слишком мечтательно поинтересовалась: — Интересно, какую метку мне поставит Станислав?
— Настасья! — грозно прикрикнул Лешка. — Даже не думай!
— О чем? — я ошалело округлила глаза.
— “Какую метку он мне поставит”, — передразнил меня друг и раздраженно заиграл желваками. — Хочешь метку любовницы? — Я осторожно пожала плеча. — Ты с ума сошла? — изумленно ахнул Лешка.
— Леш, а что в этом такого? — я недоуменно уставилась на него, еле скрывая улыбку. — Совмещу приятное с полезным.
— Настя! — жалобно протянул Лешка, — Это не шутки! Он наиграется с тобой, снимет метку и забудет, а у тебя разбитое сердце.
— Почему ты считаешь, что мое сердце будет обязательно разбито? — я не удержалась и прыснула от смеха.
— Вот вечно у тебя одни шуточки на уме, — сердито пробормотал друг и улыбнулся. — Я уверен, что Стас поставит метку помощника. Ну может советника, чтоб посильнее.
— Расскажи, как она ставится? — с искренним любопытством попросила я.
— Да обыкновенно, — он беспечно пожал плечами. — Вол просто тебя укусит, и все.
— Волк? — с сомнением переспросила я.
— Да, — кивнул Лешка и недоуменно поинтересовался. — Что тебя смущает?
— Станислав сказал, что у меня максимум две недели. Дальше произойдут необратимые изменения. А в зверя они превращаются, насколько я поняла, лишь в полнолуние. Я не дотяну до него.
