— Так при бешенстве глаза краснеют, — пояснил вдруг и иронично усмехнулся: — Насть, ты поверила, что это был оборотень?
— Нет, конечно, — отмахнулась я. — Но никогда не видела у собак таких глаз. Он так рычал. Казалось, будто насмехается.
— Я ж говорю, у страха глаза велики, — улыбнулся Лешка и, постучав по животу, печально поинтересовался: — У тебя как всегда дома пустой холодильник?
— А вот и нет, — я показала ему язык и довольно хмыкнула. — Вчера на меня кулинарный приступ нашел. Весь день кашеварила. Сварила борщ, — я шутливо подмигнула другу. — Нажарила котлет с макаронами. А еще, — я многозначительно подняла указательный палец вверх, — селедка под шубой.
— Моя любимая! — Лешка растянулся в довольной улыбке и облизнулся.
Такое кулинарное изобилие было непривычным для меня. На выходных я могла приготовить что-то одно и есть это всю неделю. Дома появляюсь поздно вечером и редко ужинаю. Поэтому готовка в моем случае — бесполезная трата продуктов.
Но вчера мне захотелось побаловать себя изобилием. Будто предчувствовала, что понадобится Лешкина помощь. А он большой любитель поесть.
Алексей Коновалов мой друг детства. Когда-то мы жили в одной коммунальной квартире. Не сказать, что крепко дружили с ним, но он всегда защищал меня от нападок местных хулиганов. Друг старше меня всего на два года, но в детстве мне он казался невозможно взрослым. Мы прожили в одной квартире года четыре, и, когда мне стукнуло десять, нашу коммуналку расселили, предоставив жильцам отдельные жилплощади. Пусть новые квартиры были и на окраине города, но это были отдельные в новостройках! Никогда не забуду, как мы с родителями переезжали в эту двушку. Моя первая ночь в собственной отдельной комнате была самой сказочной за всю мою двадцатишестилетнюю жизнь.
Лешка с родителями поселились в соседнем районе, но наши семьи продолжали дружить и общаться. Когда мои мама и папа погибли в аварии три года назад, именно семья Коноваловых очень поддержала в тот момент. Я, наверное, свихнулась бы тогда от горя, если бы не Лешка и его родители.
Как врач, пусть и патологоанатом, друг с умом пичкал меня успокоительными, не нанося вреда здоровью. Он стал настоящим братом. Я очень ценила его заботу и старалась отвечать тем же. Мы любили друг друга как брат и сестра, не более. Между нами никогда не вспыхивала романтика. И я уверена, что к лучшему. Иначе наши отношения были бы испорчены.
Я ни в коем случае не против любви, но потерять такого друга каким был Лешка, очень не хотелось.
У нас обоих не складывалась личная жизнь. Наши родители часто подтрунивал над этим, говоря что мы, скорее всего, просто плохо присмотрелись друг к другу. Но Лешка никогда не вызывал во мне симпатию как мужчина, и я у него как женщина. Мы выяснили это давно, когда родители стали называть нас жених и невеста. Первое время их слова обоих сильно раздражали, но затем, смирившись, спокойно реагировали на них.
Я невероятно рада, что в моей жизни есть такой друг. С ним не страшны ни двое сумасшедших, спасших меня от бешеного зверя, ни тем более мифический оборотень.
4. Глава 4
День тянулся долго. Рана время от времени напоминала о себе ноющей болью. Когда становилось невмоготу, Лешка обрабатывал ее какой-то прозрачной жидкостью с неприятным резким запахом, и боль стихала. Друг пояснил, что это новомодное обезболивающее с содержанием серебра. В ответ я посмеялась над этим, заявив, что по поверьям как раз серебро очень боятся оборотни. Лешка лишь хмыкнул и продолжил колдовать над моей раной.
