Собак во дворе не было, у хозяина на них имелась стойкая аллергия, и я смог спокойно пройти во двор. Обогнув здание, зашел с тыльной стороны, и остановился возле подвала. Вытащил из наплечной кобуры свой пистолет, патрон уже в стволе, и остается только снять его с предохранителя. Я готов, вот только как в подвал проникнуть, а потом из него в бункер, вот вопрос. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест, охрана сразу стрелять не будет, и можно в открытую сыграть. Черт с ним, рискну шкурой и тех, кто под землей засел, попробую уболтать на мирный исход нашей встречи.
– Тук-тук-тук, – ствол пистолета выбил на железной двери частую и звонкую дробь. Тишина, никто не отзывается. – Тук-тук-тук, – спустя полминуты я снова обозначаю свое присутствие.
После второго стука пошло движение. В доме что-то загрохотало, наверное, это был контрабандист, выползающий из подвала по второму отнорку.
– Кто там? – послышался в одно из окошек ворчливый голос самого хозяина дома, который изъяснялся только по-русски.
– Я от Кары, открывай, – произнес я.
– Пароль, – потребовал он.
– Какой, нах, пароль. Меня Кара прислал узнать, все ли с его семьей в порядке.
– Что-то никак не пойму, кто ты такой есть, – ответил контрабандист, – хотя голос вроде знакомый. Эх, старость не в радость. Жди, сейчас впущу тебя.
Дверь в подвал открылась через пару минут, Василиади пропустил меня внутрь, и я направился вниз. Здесь горела только одна тусклая масляная лампада, и в ее свете я различил двоих мужчин, которые стояли возле стен. В их руках были автоматические винтовки, что-то вроде М-16, и стволы были направлены на меня.
– Спокойно, мужики, – я положил ТТ на бочку лежащую у входа, и сделал большой шаг вперед – свои.
– Ты кто? – спросил один.
– Саня Мечников. Слыхал про такого?
– Предатель?
– Сам ты предатель, морда наемная. На улице взвод морских пехотинцев моей команды ждет, так что давайте миром разбежимся. Я никому не хочу причинить зла, переговорю с женами Кары и его дочерью, заберу свое и уйду по-тихому.
– А если мы тебя пристрелим?
– Подвал закидают гранатами.
– Иван, – к стоящему за моей спиной контрабандисту обратился наемник, задающий мне вопросы, – ты зачем его пустил?
– А что, – ответил старик, – пусть бы он и дальше по железу стучал, всю округу собирал? Нам шум и внимание патрулей сейчас совсем не нужны.
– И что с ним будем делать? – говорливый наемник расслабился и опустил ствол автоматической винтовки, а второй, видя такое его дурацкое поведение, наоборот, напрягся и сделал шаг назад. «Молодец, – подметил я, – теперь, даже если я одного вырублю, второй меня все равно достанет. Ничего, подождем, и если миром дела не решим, то придется к активным действиям переходить».
– Впускаем его в бункер, а там разберемся, – решил Василиади.
Наемники отодвинули в сторону бочки, стоящие у противоположной от входа стены, открылась дверь, и меня провели в бункер старого контрабандиста. Здесь было просторно и свежо, никакой духоты или спертости. Видимо вытяжка была сделана на совесть и с выдумкой. В центре горел небольшой очаг, на котором грелась какая-то кастрюлька с водой, а в соседнем помещении захныкал маленький ребенок. Сердце мое захолонуло, было, дернулся туда, где ребенок плакал, но меня остановил голос Василиади, взявшего мой пистолет:
– Не балуй, парень.
– Ладно, – я присел возле очага, который совсем не давал дыма, и поправил кастрюлю, которая покосилась на висящем крюке и вода, уже закипающая в ней, была готова вот-вот пролиться в огонь.
