– Нет, что вы, – заверила поспешно, принимая протягиваемый мне платочек и промакивая глаза, – мне просто вспомнилось…
– Кто? – печально уточнила старушка, тем самым выдавая в себе весьма проницательную особу. Она не спросила «что».
– Кое-кто светлый и добрый, – я вымученно улыбнулась, шмыгнула сопливым носом и поспешила сменить тему. – Ренед уехал?
На меня посмотрели как-то крайне странно, но всё же ответили.
– Да, к Селим. Помнишь её? Она гостила у нас прошлой зимой.
– Да-да, конечно, – отозвалась растерянно и попросила, не желая заострять на этом внимание, – можно мне воды?
– Угу, – несколько отрешённо мыкнула женщина и поднялась из кресла, чтобы отойти в сторону, к столику у окна, подхватить графин и начать с журчанием наполнять стакан.
– М-м, а как долго я спала? – поинтересовалась осторожно, ощущая себя, как на минном поле.
Любое неверное слово, любой неосторожным вопрос – и я подорвусь, а меня разоблачат.
– Пару часов, – старушка вернулась, вручила мне стакан, а сама не села, осталась стоять, задумчиво рассматривая меня с высоты своего роста.
Она была плотнее, чем Болир, и тем самым казалась мягче и приятнее. Но мне всё равно было ужасно неуютно. Судя по взгляду, меня уже в чём-то заподозрили. Или она всегда так смотрит? Чёртов Энейх, уехал и бросил меня, а я как хочешь, так и пляши. Если он в самом деле свалил к любовнице… устрою ему скандал. От имени Катарины. От своего собственного я ему по морде тресну, гаду.
Негодяй. Чёрт!
– Катарина, – позвала женщина, а едва я подняла на неё взгляд, не стала бегать вокруг да около, а озвучила все свои подозрения в простом: – а ответь-ка мне, девочка, как меня зовут?
Вот и приплыли.
Я подавила вздох, опустила голову, ковырнула белоснежное одеяло. Врать мне было нечего, да и не хотелось, если честно. Не этой женщине. Она казалась такой доброй и заботливой, мне не хотелось ранить её своей ложью, пусть мы и не знакомы даже.
– К сожалению, я вижу вас впервые в жизни и не знаю вашего имени, – призналась тихо и печально, кусая губы и думая о том, какая Ренед Энейх зараза. Редкостная.
– М-м, – ответила незнакомка нечто неопределённое.
Вскинув голову, взглянула на неё и по одному-единственному взгляду поняла, что мне не очень-то верят.
– Я не вру, – добавила торопливо. – Ренед знает, что я не Катарина. Мы… проснулись утром уже вместе. Он сказал, что нужно во всём разобраться, а пока придётся делать вид, что всё в порядке.
И тут я просто не удержалась.
– Он правда уехал к любовнице? – спросила хмуро и недовольно, сжимая одеяло в кулаке и представляя, что под моими пальцами мужская шея.
Незнакомка покосилась на мою ладонь, вновь посмотрела в глаза, причём в её собственных недоверия теперь было чуть меньше, а вот удивления значительно больше.
– Правда, – подтвердила чуть дрогнувшим голосом.
– Невероятно! – я ушам своим не верила. – Вот знаете, не хочу плохо говорить о мало знакомом человеке, но с таким отношением не удивлюсь, если Катарина сама свалила.
И старушка обратно в своё кресло опустилась, повернулась ко мне всем телом, вздохнула и начала просительно:
– Не наговаривай на него, Ката… – осеклась, вздрогнула, тут же нахмурилась и неуверенно спросила: – А тебя как зовут?
– Катерина, – представилась, упростив форму имени для привычной им, – можете звать Катей.
– Катя, – повторила бабушка, – Катя… А ты кто, Катя? Как вообще такое случиться могло?
