Утром Катюша честно подскочила по будильнику, не дала себе шанса опомниться, оделась и вышла на свою первую в жизни утреннюю пробежку, твердо уверенная в том, что с таким настроем ей море по колено. В круглосуточном ларьке купила маленькую бутылочку минералки, удобно пристроила ее за пояс штанов на тот самый момент, когда понадобится восстановить баланс жидкости… и побежала – не побежала даже, а полетела ласточкой в свою новую жизнь.
Бежала она минуты четыре, а потом ей стало плохо. Откровенно плохо, даже затошнило. Раскашлялась, сложившись пополам, схватилась за бок и попыталась устоять, преодолевая неожиданное головокружение. Легкие горели адским пламенем, ноги отяжелели, будто налились свинцом. Как во всяких рекламных роликах бегунов показывают – они легки, как ветер, лыбятся во весь рот. А как тут улыбаться, если даже вдох сделать больно? Еще минут пятнадцать Катюша просто шла, а потом и в этом не увидела смысла.
Разочарование ее двумя словами не опишешь. Она была раздавлена этим поражением, все в представлении казалось совсем иным! Возможно, она просто не создана для этого самого бега, а бег не создан для нее? Или вообще никто не способен так бегать, как показывают в роликах, это какая-нибудь компьютерная анимация? И было очевидно, что провал заключается вовсе не в плохой обуви – Катюша надела тряпичные мокасины, кроссовки с амортизирующей подошвой она приобрести еще не успела. Нет, дело точно было не в обуви, а в чем-то принципиально другом.
Эти четыре минуты позора вытрясли ее до донышка, опустошили весь энергетический запас. В офис Катюша поехала на троллейбусе и ощущала себя такой уставшей, будто всю ночь вагоны разгружала. Славка приветливо помахал ей, когда увидел на первом этаже, и пронесся мимо, по своим делам. Вот и все призы за такие жуткие мучения.
Настроение упало за минусовую отметку, Катя едва сдерживала слезы – от разочарования на саму себя и на все свои мечты. Однако работой занималась ответственно, решив на ней отвлечься. Игорь Валентинович, когда уезжал после обеда по делам, даже похвалил ее за порядок в документации, а потом остановился и уточнил:
– Екатерина, у вас все в порядке?
– Все прекрасно, Игорь Валентинович! – соврала она, желая, чтобы он поскорее испарился и дал ей возможность снова скуксить физиономию. Он переспрашивать не стал.
Плохие дни потому так и называются, что в них ничего хорошего нет. Как этот день начался, так он и обязан был закончиться. Примерно через час после того, как шеф покинул офис, в приемную к Екатерине завалился какой-то раздраженный мужик лет пятидесяти.
– Где директор?! – орал он еще в коридоре, а потом остановился перед секретарем и гораздо громче вопросил: – Где он?! Я в этих клиниках хренову тучу денег потратил, так что он поговорит со мной лично, а не будет прикрываться какими-то там менеджерами! Что ты сидишь, глазами лупаешь? Или я не по-русски объясняю?!
