– Тебе крупно повезло! У них освободилось место начальника отдела лизинга.
– А лизинг – это разве не кредит на автомобили? – ухватился за соломинку Илья. – Этим же вроде банки занимаются. При чем здесь твоя страховая?
– По-твоему, папа не знает, что такое лизинг?
– Что ты заводишься? Я же говорил, что в страховании я не понимаю ни уха ни рыла?
– Объясняю! Когда юридические лица покупают машины или еще какую технику, кредит им дают при условии страхования предмета лизинга. Вот отдел лизинга и работает с этими юридическими лицами. Понятно?
– И как я буду там работать? Я же ничего в этом не понимаю!
– Ничего, напряжешь понималку. Зато зарплата больше, чем в твоих занюханных окнах.
Приговор был вынесен, обжалованию не подлежал и должен был быть приведен в исполнение в ближайшее время. В воскресенье супруги были приглашены в гости к родителям жены, где и должна была состояться беседа с тестем по поводу новой работы Ильи.
Встретила Илью с женой теща – тихая и безответная женщина, обожавшая свою семью и боготворившая своего мужа.
– Светочка с Илюшей пришли, – просветлела она. – Проходите. Павла еще нет, но он звонил – уже выехал, скоро будет.
– Привет, мам! – быстро чмокнув тещу, сказала жена и, сбросив туфли, прошла в комнату.
– Добрый вечер, Зинаида Львовна! – сказал Илья, протягивая теще сверток с пирожными. – Эклеры, как вы любите.
– Спасибо, Илюша! Проходи.
Зинаида Львовна, в отличие от тестя, души не чаяла в муже своей дочери. Воспитанная в профессорской семье, она просто млела, слушая правильную речь зятя, восхищалась его застенчивыми манерами и готова была прослезиться каждый раз, когда Илья пододвигал ей стул перед тем, как самому сесть за стол. Илья все время при встрече с родителями своей жены сокрушался, что характером Светлана пошла в отца. Однако через какое-то время он стал замечать, что теща обладает редкой проницательностью, и, хотя говорила она мало и редко, ее суждения, особенно об окружающих людях, бывали исключительно меткими. Илье стало казаться, что Зинаида Львовна догадывается о его мысленных путешествиях с погружением в себя, а когда теща однажды ласково назвала его мечтателем, его догадки переросли в уверенность.
В большой комнате родительской квартиры, куда сходу направилась жена, громко заговорил телевизор. Теща с зятем прошли на кухню, и Зинаида Львовна, усадив Илью за стол, не спеша включила чайник и поставила на стол две чашки, хотя намечался ужин, и чай, вроде как, был некстати. Илья догадался, что мама жены хочет о чем-то с ним поговорить. Наконец теща набралась решимости и спросила:
– Илюша, вы ведь со Светочкой пришли поговорить с Павлом о Вашей работе у него в страховой.
– Да, Зинаида Львовна, – насторожился Илья.
– Видите ли, я не хотела этого говорить, но мне кажется, что эта работа Вам не подходит.
– Я в общем-то пока сам толком не знаю, в чем эта работа заключается, так что не могу Вам ничего сказать, – вяло ответил Илья, но тут же спохватился и поспешил развить тещину мысль. – Хотя, конечно, по специальность я от страхового дела довольно далек.
– Я не об этом. Я понятия не имею, что Вам хочет предложить Павел, но работа в том смысле, как ее понимает Светочка и ее папа, в принципе, как мне кажется, не пойдет Вам впрок. В Вас, Илья, кроются очень странные и редкие способности. Я как педагог вижу это, но Вы тщательно их скрываете и этим загоняете самого себя в угол. С одной стороны, Вы не хотите заниматься тем, что вызывает у Вас отторжение, но, с другой стороны, Вы так оберегаете ваши таланты от внимания окружающих, что их применение становится невозможным.
