– Мерзкая тетка! – прошептала Пенни, хотя миссис Б-У плотно закрыла за собою дверь.
Она взяла бутылку из серебряного ведерка и наполнила свой бокал. Гилберт по-прежнему лежал на полу.
– Хотя бы ты принимаешь меня, – сказала она псу.
Гилберт ткнулся носом в ее ногу. Пенни погладила его по голове и решила пристальнее рассмотреть триптих. Вытерев указательный палец о спинку дивана, она с предельной осторожностью коснулась деревянной поверхности. Пенни испытывала благоговейный трепет, дотрагиваясь до шедевра, созданного пятьсот лет назад. Если это действительно был оригинал Босха, она водила пальцем по одному из ценнейших в мире произведений. Она позабыла про дурацкий спектакль с престарелыми тетками. Сейчас она была художницей, которой представилась возможность подробно рассмотреть и даже потрогать редчайший, драгоценный шедевр. Чувства, испытываемые ею, были сродни религиозному экстазу. Гилберт подошел к ней, улегся на спину и засучил лапами в воздухе, довольно урча. Носком туфли Пенни погладила его по животу. Затем чуть отошла и, потягивая шампанское, продолжила разглядывать дубовые доски, на которых был написан триптих. Она так увлеклась, что не услышала ни звука открывшейся двери, ни шагов за спиной.
– Пенни…
Пенни вздрогнула, но бокал был почти пуст, и на пол не пролилось ни капли. Гилберт вскочил и завилял хвостом. Повернувшись, она увидела застенчиво улыбающуюся Оливию.
– Кэролайн говорила, что вы специализировались на искусстве эпохи Возрождения. Смотрю, вы любуетесь нашим Босхом.
У Пенни округлились глаза.
– Так это действительно его триптих?
Оливия кивнула и нагнулась, чтобы погладить пса, устроившегося между ними.
– Босха не спутаешь ни с кем. Согласны?
Пенни кивнула. Эти бледные фигуры обнаженных сильфид, этих пугающих чудовищ на заднем плане мог написать только Босх. Триптих вызвал у нее душевный подъем.
– Я думала, все работы Босха находятся в музеях и галереях, – сказала она, повернувшись к Оливии.
– Мой отец купил этот триптих около десяти лет назад на каком-то аукционе в Нью-Йорке. Шедевр нашли в голландской церкви спрятанным в полой стене.
– Да, теперь вспоминаю. Искусствоведы считают, что этот триптих был создан одновременно с «Садом земных наслаждений». Возможно, даже раньше, как своеобразный этюд… Я благодарна вам за возможность рассмотреть этот шедевр. Для меня это большая привилегия.
– Смотрите сколько хотите. – Сегодня Оливия была более оживленной и не такой замкнутой, как в первый раз, хотя и нервозно поглядывала на дверь, за которой скрылась мать. – Пенни, я пришла поблагодарить вас за вашу помощь Фонду. Это очень важная и нужная организация. Папа отдавал ей все свое сердце и вкладывал душу.
Глаза Оливии влажно заблестели. Чувствовалась, она близка к слезам.
– Обещаю, я сделаю все, чтобы вас не подвести.
Сказанное не было вежливой фразой. Может, Оливия вовсе не такая уж надменная и избалованная, какой показалась ей при первой встрече. По словам Кэролайн, мрачное состояние девушки было результатом горя, а не чертой характера.
– Спасибо, Пенни. – Возникла неловкая пауза; Оливия посмотрела на пса и переменила тему. – Я рада, что Гилберт вас признал. Должно быть, впервые увидев вас, он очень удивился. Я тоже. Скажите, говоря со мной, вы не ощущаете некоторой странности? Признаюсь, я нахожу это очень странным… Говоря с вами, не могу отделаться от чувства, будто разговариваю с зеркалом.
