– Я в Краснодаре жил и работал до армии, так что отдыхал в Сочи, бывал в Сухуми, и даже в Батуми.
Он наполнил рюмки коньяком и провозгласил тост:
– Давайте выпьем за родные дома, где мы родились, и выросли благодаря нашим родителям!
– Какой прекрасный тост, как у нас на Кавказе, – восхитились дамы, Николай добавил: – И у нас в России тоже.
Однако, пора и честь знать. Расплатившись, они дружно оделись в гардеробе и вышли на свежий воздух. С небес падал на землю мокрый снег с дождем вперемешку. Лужи. Слякотно.
– Ребята, приглашаем вас в гости. Мы на машине, живем недалеко, на Ленинском проспекте. Такой хороший вечер, хотелось бы продолжить. Вы как, не против?
– К сожалению, мой брат Володя ночью уезжает домой, в Мурманск. Надо собраться, ну и так далее, – улыбнулся дамам Николай. – Спасибо за приятную компанию.
– Ну, как хотите, – разочаровались дамы, и укатили на своем лимузине, а братья пошли пешком до дому, шлепая по лужам и посмеиваясь. У Николая в руках была сумка, в которой лежали Олины припасы для них. Это грело его душу.
– Пошли быстрее, а то вымокнем до нитки.
– Я думал, ты захочешь к армянкам поехать.
– Да ни за что на свете. Может, год назад, и то вряд ли.
– Заманчиво вообще-то. Такие красотки.
– О чем ты говоришь. У меня теперь есть Ольга, и больше мне никого не надо. Понял?
– Понял. Это я просто так сказал.
Дома они разделись, отдохнули, посмотрели новости по телеку. Пора и в путь собираться, пока метро работает.
И точно, приехали на Комсомольскую в последнем поезде.
Поднялись на эскалаторе в числе немногих запоздавших наверх, вышли на площадь, двери за ними заперли.
«Еле успели, надо же», – удивлялся про себя Вова, вышагивая за братом-москвичом, тот словно читал его мысли:
– Ничего, со мной не пропадешь. Я Москву знаю лучше многих москвичей. Где только не бывал, сам удивляюсь.
На вокзале побродили мимо ларьков с сувенирами, потомились в зале ожидания, где Вова рассказывал о своей семейной жизни в Мурманске, о матери с Игорьком.
Объявили о посадке на скорый поезд «Арктика», и братья поспешили на перрон, нашли нужный вагон, проводница проверила Вовин билет, и вскоре они уже сидели в купе на его полке, разглядывая прибывающих пассажиров с вещами.
– Ладно Вова, передавай всем привет, особо матери. Ты тут обживайся, а я пойду, чтобы не мешаться, счастливо доехать, – он пожал брату руку и пробрался на выход.
Вернулся в зал ожидания, и прикорнул на той же лавке, где они еще недавно сидели с Вовой, задремал. Очнулся от внутреннего толчка, точно от будильника, глянул на вокзальные часы. Все, можно идти к метро, уже открыто.
Приехав к себе домой, разделся наскоро, умылся, завалился на диван и заснул, как убитый…
Голгофа за письменным столом
С некоторых пор у него всегда было приподнятое настроение, словно лучик счастья проник, наконец, в его сердце, и закрепился в нем навсегда. Но и тревога не отпускала, словно змея подколодная. Столько контрольных, рефератов, сценариев надо написать, потом его ждет сессия, словно надвигающийся айсберг, экзамены. Выдержит ли он эти испытания, будет ли конец его мучениям?
Обуреваемый такими чувствами, проснулся он поздно.
За окном распогодилось, даже солнце проглядывало иногда сквозь тучи, которые гнал по небу прерывистый злой ветер.
Надо позвонить Валеркиной Раисе, как он мог забыть об этом. Тут же набрал номер телефона, благо в их коммунальном коридоре никого. Все на работе, и то хорошо.
